Крутые белые парни

Черт бы подрал этот непроницаемый мрак! Рута Бет не видела ни зги. Машина как машина, мужик как мужик. Он продолжал стоять, словно никак не мог на что-то решиться. Потом зашевелился, подошел к двери, и тут ей показалось, что его фигура кого-то ей напоминает. Откуда она может его знать?

– О-он х-хочет войти в дом, – сказал нараспев Ричард, начав заикаться. – Что нам делать?

– Заткнись! – рявкнула она вслух, а про себя подумала: «Что мне делать?»

Она видела, как мужчина приблизился к двери, снова остановился, поправил на голове шляпу, словно готовился войти в фешенебельный ресторан. Он был крупный парень, хорошо одетый, сильный и подтянутый, но не молодой. В нем было что-то до боли знакомое. Но что, черт побери? Рута Бет наклонилась, достала из-под сиденья лыжную маску и натянула ее себе на голову, потом на лицо. Почувствовала покалывание шерсти, запах собственного пота, тесноту маски. Изо рта запахло дешевой зубной пастой.

– Да ничего особенного не происходит, – вяло произнес Ричард. – Это просто ковбой. Желает сделать татуировку. Нефтяник какой-нибудь. Хочет, чтобы ему на бицепсе написали: «Я люблю Сьюзи К.». Вот и вся причина.

– Заткнись, дерьмо! – сказала Рута Бет.

Она достала с заднего сиденья принадлежавший Ламару обрез полуавтоматического «браунинга» двенадцатого калибра и сняла его с предохранителя. Потом рукой пощупала висевший у нее на поясе СИГ сорок пятого калибра, оставленный ей Ламаром.

– Хоть бы все обошлось, – молился Ричард. – Господи, сделай так, чтобы все обошлось.

Мужчина вошел в дом и закрыл за собой дверь. Наступила полная, благословенная тишина.

– Вот так, – сказал Ричард, – только и всего.

Затем раздались звуки частых выстрелов, они следовали один за другим, дико грохоча в тишине. Вспышки выстрелов, как молнии, на мгновения рассеивали мрак и темноту дощатого домика.

Глава 23

Животные!

Зоопарк!

Взгляд Оделла блуждал по стенам, увешанным экстравагантными изображениями, задерживаясь то на одном, то на другом из них.

Чудо!

Это лев, а это птичка.

«Большая птичка и змея. Тигр. Ррррррр! Тигр злой. Медведь. Урррхххх!»

Он начал подражать рычанию зверей, дрожа от восторга. Так много разных животных. Картинки тронули что-то почти забытое и несвязное в пластах его памяти. Это было очень давно. Он был тогда совсем маленьким, и мама взяла его на ферму миссис Бин и разрешила ему поиграть с козами. Оделл запомнил скопление коз вокруг, забавные звуки, которые они издавали, их густой животный запах и влажную мягкость их языков, облизывающих его лицо. Он слышал голос мамы: «Смотрите, я никогда не видела, чтобы он так улыбался».

Потом они вернулись домой, а там был папа. Папа был злой. Папа всегда бил Оделла.

«Этот чертов дурак, безобразный, как дерьмо, безмозглая скотина» – так кричал папа и бил Оделла ремнем, а мама плакала. Оделл никогда не плакал.

Дверь открылась.