Круть

На распутье лежал черный камень. На нем сидел ободранный недружелюбный ворон. Перед камнем желтела куча человеческих костей, в которой зачем-то блестела пара золотых коронок.

– Читайте надпись, – сказал Ломас.

Действительно, я заметил высеченные на камне слова:

НАПРАВО ЗАШАГАЕШЬ – ЖИЗНЬ ПОТЕРЯЕШЬ

НАЛЕВО ПРОЙДЕШЬ – КОНЯ ПРОЕТËШЬ

ПРЯМО ПОЙДЕШЬ – ЖИВ БУДЕШЬ, ДА СЕБЯ ПОЗАБУДЕШЬ

Нижняя надпись была зачеркнута мелом, а под ней белели дописанные косым почерком слова:

ПРЯМО ПОЙДЕШЬ – СЧАСТЬЕ НАЙДЕШЬ!

– Ваши соображения?

– Налево, – ответил я. – Коня у меня все равно нет.

– Вот и видно, что вы не имели дело с сердобольскими нейросетями. У них довольно своеобразная логика. Если у вас нет коня, сеть может его из вас вычесть.

– И что получится?

– Хотите узнать?

– Нет.

– Тогда направо или прямо. В худшем случае вернетесь в начало, и будет следующая попытка.

– Если прямо, – сказал я, – получится похоже на мои профессиональные будни. Не хочется, чтобы моей памятью занимались сердоболы.

– Там вроде исправлено.

– Сердобольская версия счастья тоже не привлекает.

– Хотите направо?

– Не то чтобы хочу, но… Тут наверняка скрыта хитрость. Может быть, за встречу с Курпатовым следует отдать жизнь. Выбирать надо хитро.

– Давайте быстрее, – сказал Ломас. – Решайте.

Я пошел по правой дороге. Вероятно, думал я, имеется в виду символическая смерть. Я помнил что-то такое про сказочные испытания.

Местность не баловала разнообразием. Через каждую сотню метров из пшеницы торчало пугало, одетое в точности как я. Смотреть на них не хотелось: горизонтальные палки рук подразумевали невидимый крест. Впрочем, я не был уверен, что дизайнеры симуляции действительно имели это в виду – распятые в пустоте куклы могли служить просто маркерами дистанции.

Дорога медленно заворачивала вместе с кромкой леса. Пшеничное поле колосилось насколько хватало глаз – и у меня забрезжила догадка, что вдоль линии хлебов можно шагать всю жизнь.

Но вскоре я заметил тревожные знаки. Пшеница во многих местах была примята, сломана или вырвана с корнем. На дороге стали появляться кучи странного зеленого помета. А потом я увидел впереди сразу несколько трупов, одетых в точности как я – в грубую сермягу. Разноцветные тюбики скраба из котомок, рассыпанные вокруг, казались поздними летними цветами.

Бедняги выглядели так, словно их расплющило молотом. Или, вернее, бифштексной отбивалкой – заметны были вдавленные в плоть следы каких-то выступов.

Тела были в разной степени разложения, так что смерть поймала их поодиночке. Значит, опасным было само это ме…

Я не успел додумать. Между деревьями мелькнула темная тень. Я поднял голову – и увидел в воздухе огромную зеленую жабу с шипастым наростом на животе. Жаба взвилась над дорогой в тяжком прыжке и падала прямо на меня.

Я побежал, а потом был удар, хруст и короткая, но очень яркая боль.

Я пришел в себя в том же месте, где начинал путь – на дороге перед камнем.

– Вторая попытка, – сказал Ломас. – С нами уже работают сетевики, они помогут. Идите к камню.

Надпись на камне изменилась. Теперь она выглядела странно.

НАПРАВО ЗАШАГАЕШЬ – пропп #12

НАЛЕВО ПРОЙДЕШЬ – пропп #7R

ПРЯМО ПОЙДЕШЬ – пропп #!&

Первые два слова в каждом ряду были по-прежнему высечены в камне. То, что шло после тире, было напечатано на каких-то несолидных наклейках, прилепленных поверх надписи.

– Что это за пропп? – спросил я. – Может, prompt?

– Нет, – ответил Ломас. – Именно Пропп. Автор «Морфологии Волшебной Сказки». Мы приподняли симуляцию, глядим прямо на код… Так, ясно. Пойдете направо – надо опять сражаться со Зверем. Зверь будет другой, они ротируются. Но шансов на победу нет. Пойдете налево – придется переплыть кислотную реку. Она рассчитана так, чтобы полностью растворить коня. У вас самого в случае конной переправы пострадают только ноги, но после возврата на исходную позицию придется ехать на тележке. А если пойти туда без коня… мы с вами угадали, Маркус.

– А прямо? – спросил я.

– Решать волшебную загадку.

– Попробуем?

– Я тоже так думаю, – ответил Ломас. – Сеть поможет.

Я пошел вперед.

Дорога нырнула в лес, и кроны деревьев скрыли наконец давящую небесную синеву. Лес становился все темнее и гуще, а потом я услышал впереди хулиганский свист. Звук его не сулил ничего хорошего.

У дороги стоял высокий разлапистый дуб, и я понял, что уже добрался до места. Догадаться было несложно.

На древесной развилке метрах в трех над землей сидел восточного вида мужичок с узкой и длинной каштановой бородой. На нем был зеленый колпак с меховой оторочкой, похожий на полевую версию шапки Мономаха, зеленые сафьяновые сапожки, зеленый же кафтан с золотыми галунами – и бледносалатовые штаны. Этот наряд почти сливался с кроной, так что я вряд ли заметил бы его среди листвы, если бы не тревожащий душу посвист.

– Соловей-Разбойник, – неслышно прокомментировал Ломас. – Сеть подсказывает, наряд воссоздан по рисунку Билибина, дай вам бог здоровья, если знаете, кто это такой. Видимо, магическую загадку будет задавать именно Соловей.

– Петух-разбойник был бы актуальнее, – ответил я.