Крушение надежд

После прихода скандинавов изменился и сам облик восточных славян. Их женщины стали рожать светловолосых высоких потомков, в славянские вены вливалась русская кровь варягов. По облику славяне стали больше похожи на скандинавов, но по характеру оставались прежними.

С 988 года великий князь Киева Владимир стал насильно насаждать в стране христианство. Из трех предложенных ему на выбор религий — христианской, иудейской и магометанской — он выбрал христианскую веру православного, греческого толка. Правитель знал свой народ: эта вера не запрещала им пить горячительные напитки и этим подходила больше магометанской и иудейской. Из-за русской недоверчивости и неприязни к новому князь и его посланцы заимствовали модель христианской веры не у прогрессивных сил империи Карла Великого, а у закоснелой Византии. Но русские епископы не подчинили интересы страны не только западной католической версии христианства, но даже и центральной византийской. Хотя славяне довольно покорно предали своих языческих идолов и бросили их с берега в воды Днепра, ориентация русских на христианскую церковь происходила долго и болезненно.

В развитии духовных интересов была вся сила европейской культуры, новые идеи были двигателем и залогом ее развития. Нежелание православной церкви примкнуть к стихии этих идей отрицательно повлияло на развитие русской истории, отторгло Россию от всеобщего западного единства и еще больше укрепило мрачные черты национального характера.

* * *

На русском характере отрицательно отразилось более чем двухсотлетнее татаро-монгольское иго. Оно выработало в характере черты расизма — неприятие других рас и цвета кожи. В 1240-х годах страна попала в рабство к диким ордам завоевателей-монголов под руководством хана Батыя. На два века полностью прекратился процесс становления страны в единое государство, деревни были разорены и сожжены, русские князья попали в зависимость. Они обязаны были часами стоять на коленях перед кибитками ханов Золотой орды, ожидая разрешения принести подать. Русские вынуждены были терпеть зверства известных своей изощренной жестокостью завоевателей.

За эти два мрачных века в русские вены влилось много монгольской, татарской и китайской крови, потому что русские женщины из поколения в поколение становились наложницами завоевателей. Эти генетические вливания изменили недавно обретенный скандинавский облик русских, они стали более коренастыми, скуластыми, кожа слегка потемнела.

Топот тысяч монгольских коней,
Гул затоптанных русских полей
И татарский гортанный крик —
В страхе крестится русский мужик.

Навалилась на Русь Орда,
Разрушает ее города,
Унижает ее князей
И уводит в полон дочерей.

Люди терпят беду за бедой,
Ханы зверствуют над страной,
Непосильную требуют дань,
Все в разрухе, куда ни глянь…

Так под игом две сотни лет
Был не мил россиянам свет.
И запомнил млад и стар:
Нет пришельцев хуже татар.

Поколения детей вырастали на примерах повального бесправия и дикой жестокости. Это во многом истощило славянскую мягкость характера, добавив в него чисто азиатскую необузданную озлобленность. Русский человек легко способен впадать в мрачную ярость, крушить с плеча, хотя и отходчив.

От татаро-монгольского периода осталось русским в наследство уникальное искусство унижать и уничтожать своих собственных людей, изощренный способ террора. Его позже развил во всегосударственную систему Малюта Скуратов. Под покровительством Ивана Грозного он создал первое организованное войско для слежки и наказания граждан, известное как опричнина. С тех пор внутренняя структура слежки и уничтожения продолжала развиваться, не прерываясь, на протяжении всей истории страны — от царской жандармерии до сталинского КГБ развивалась система подозрения и доносов. Это усилило в русских подозрительность и первоначальную недоверчивость к незнакомому человеку.

На смену гнету татар-монголов явилось установленное Борисом Годуновым узаконенное рабство. Он отменил Юрьев день (по осени крестьяне могли переходить от одного хозяина к другому), и это стало началом крепостного права. Несмотря на глубокое разочарование, покорность характера не позволила людям протестовать и отстаивать хоть какую-то свободу. Только надолго осталась в народе грустная поговорка: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…»

Память о чужеземном иге и дальнейшее рабство отразились в стилистике народных песен, фольклора, большинство песен звучали грустно и протяжно, поэтому поэт Некрасов сказал: «Этот стон у нас песней зовется».