Читаем Крушение мировой революции. Брестский мир полностью

Даже сейчас, после совершившегося германского наступления, Радек считал, что противники подписания мира были правы, когда утверждали, будто «крупных сил у немцев нет» и будто немцы готовы пойти на соглашение «без заключения формального мира» (о чем писала германская пресса). Радек сказал, что планы объявления партизанской войны против германских оккупационных войск не были фразой, и если бы большевики оставили Петроград и отступили вглубь страны, они смогли бы «создать новые военные кадры» за три месяца, в течение которых немцы не смогли бы продвигаться вглубь России «ввиду международного положения, ввиду положения дел на Западе»[39].

Выступивший против подписания мира и за революционную войну Рязанов фактически обвинил Ленина в измене. Эвакуация Петрограда возможна как эвакуация учреждений, сказал он. «Всякая попытка сдать этот Питер без сопротивления, подписав и ратифицировав этот мир», была бы «неизбежной изменой по отношению к русскому пролетариату», поскольку «провоцировала бы немцев на дальнейшее наступление». Ленин, — продолжал Рязанов, — готов отдать «Питер, Москву, Урал, он не боится пойти во Владивосток, если японцы его примут», готов отступать и [ступать; «этому отступлению есть предел»[40]. Противник подписания мира Коллонтай указала, что никакого мира не Сбудет, даже если договор ратифицируют; Брестское соглашение останется на бумаге. Доказательством этому служит от факт, что после подписания перемирия война все равно продолжается. Коллонтай считала, что возможности для передышки нет, что мир с Германией невероятен, что создавшуюся ситуацию следует использовать для формирования «интернациональной революционной армии», и если советская власть в России падет, знамя коммунизма «поднимут другие»[41].

Седьмой партийный съезд был знаменателен тем, что большинство его делегатов проголосовало за ратификацию мира, в то время как большинство ораторов высказывалось против, а поддерживающее Ленина меньшинство выступавших, да и сам Ленин ратовали за принятие соглашения с многочисленными оговорками (Зиновьев[42], Смилга[43], Сокольников[44]). Свердлов, еще один сторонник ратификации мира, пытаясь реабилитировать Троцкого после выдвинутых Лениным обвинений в нарушении Троцким инструкций ЦК, выступил с разъяснением, что политика Троцкого на Брестских переговорах была политикой ЦК[45].

После этого Троцкий изложил на съезде «третью позицию» — ни мира, ни войны — и сказал, что воздержался от голосования в ЦК по вопросу о подписании мира, так как не считал «решающим для судеб революции то или другое отношение к этому вопросу». Если Троцкий был искренен, то сказанное лучше всего подтверждает его неспособность придавать значение мелочам революции и бороться за них со всем упорством. По словам Иоффе, Троцкому всегда не хватало «ленинской непреклонности, неуступчивости», «готовности остаться хоть одному на признаваемом им правильном пути в предвидении будущего большинства». А именно в этом, считал Иоффе, был «секрет побед» Ленина. Троцкий слишком часто отказывался от собственной позиции ради компромисса[46].

Выступая на съезде, Троцкий признал, что шансов победить больше «не на той стороне, на которой стоит» Ленин. Он указал, что переговоры с Германией преследовали прежде всего цели пропаганды, и если бы нужно было заключать действительный мир, то не стоило оттягивать соглашения, а надо было подписывать договор в ноябре, когда немцы пошли на наиболее выгодные для советского правительства условия. Троцкий подтвердил, что не верил в способность Германии наступать, но при этом считал, что возможность «подписать мир, хотя бы и в худших условиях», всегда будет.

Троцкий отвел довод о том, что немцы в случае отказа советского правительства ратифицировать мир захватят Петроград и сослался на свой разговор с Лениным. Даже Ленин считал, указывал Троцкий, что «факт взятия Петрограда подействовал бы слишком революционизирующим образом на германских рабочих». «Все зависит от скорости пробуждения европейской революции»[47], — заключил Троцкий, но не высказался против ратификации мира: «Я не буду предлагать вам не ратифицировать его», добавив, однако, что «есть известный предел», дальше которого большевики идти не могут, так как «это уже будет предательством в полном смысле слова». Этот предел — подпись советского правительства под мирным договором с Украинской Радой[48]. И поскольку содержание Брестского договора делегатам съезда известно не было, никто не поправил Троцкого, что заключение мира с Украинской республикой предусматривается Брестским соглашением, под которым уже стоит подпись советского правительства и которое должен ратифицировать слушающий Троцкого съезд.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное