Крушение

Потребовались два дня и изрядная порция унижений со стороны Кента, на которые он, надо признать, никогда не скупился, чтобы я, наконец, осмелился снова войти в воду. На берег я ушел еще до рассвета, чтобы, в случае чего, никто не стал свидетелем моей неудачи, но, шагая по пляжу со свежим бамбуковым копьем через плечо, я вдруг услышал легкие шажки сзади. Лиллиан.

Она сказала, что хочет еще раз пройтись по скалам, хотя накануне набрала столько улиток, что их с лихвой хватило бы на день, по крайней мере, а то и на два. Я притворился, будто не понимаю, что улитки – лишь предлог, и что она идет со мной только потому, что переживает. Мне пришлось долго убеждать себя в том, что ее забота скорее льстит мне, чем выставляет меня в дурном свете, как слюнтяя и тряпку.

И, как это всегда бывает с Лиллиан, ее присутствие оказалось незаменимым. Стоя на скалах, откуда вся бухта видна, как на ладони, она сообразила, что может отслеживать оттуда передвижение косяков рыб и серые акульи тени. В результате она смогла убедить и меня, и даже Кента в том, что рыбачить эффективнее по двое, и мы ввели своего рода сменный график – один человек с копьем в воде, другой – на скалах, высматривает добычу.

* * *

Сегодня как раз моя любимая смена. Мы с Лиллиан прекрасно работаем в паре. Когда наверху она, я знаю, что моей жизни ничто не угрожает. Конечно, Кент умелый охотник, и когда копье в его руках, мы получаем больше пищи, но я не доверяю ему ни на грош. Когда на скалах дежурит он, я не могу сосредоточиться на рыбе и все время обшариваю взглядом воду вокруг себя – я не уверен, что Кент предупредит меня, даже если в лагуну заплывет акула размером с ту, что показывают в фильме «Челюсти». А когда с ним рыбачит Лиллиан, я всегда стараюсь найти себе дело поближе к пляжу, не доверяя ее безопасность его отнюдь не неусыпному контролю.

Лиллиан наверху громко вскрикивает. Вытянувшись на цыпочках, она отчаянно машет руками. Я, щурясь, вглядываюсь в ее ладони. Если она видит акулу, то складывает ладони пальцами вместе и поднимает их к небу. Если в лагуне большой косяк рыбы, она держит ладони параллельно друг другу и наклоняет их то в одну, то в другую сторону. Я надеюсь на рыбу, но готовлюсь к тому, что вокруг меня вот-вот закружат серые тени.

Я не успеваю еще раз обернуться и проверить сигнал, когда на меня выскакивает большой косяк желтых рыбин. Это тунцы. Они громадные. Острые костлявые плавники на спинах придают им сходство с акулами, да и ведут они себя почти также агрессивно, только у этих ребят нет зубов.

Обычно тунцы не подходят к острову так близко, хотя Кент уже не первую неделю твердит нам, что некоторые их виды буквально выбрасываются на берег во время муссона. Но мне не хватает времени разозлиться на его правоту.

Я стою, высоко подняв копье, изготовившись к нападению. Ускоренный курс по ловле рыбы копьем оставил у меня в памяти лишь одно правило – бить надо часто и быстро.

Рыбины окружают меня со всех сторон, касания их плавников щекочут меня под коленками, а я бью копьем так часто, словно вместо руки у меня шкив швейной машинки. Вода кипит вокруг моего копья, когда оно без единого всплеска пронзает ее поверхность.

Когда ко мне подбегает Лиллиан – глубина вокруг меня достаточная, так что вода заливается в бюстгальтер ее купальника. На конце моего копья бьется и трепещет огромная золотистая рыба. Она такая массивная, что копье гнется под ее весом, готовое переломиться.

– Это было восхитительно! – с трудом выдыхает она – пробежка со скал в море совсем лишила ее дыхания. – Ты был прямо как ниндзя. Кент умрет от зависти, когда увидит это.

Мой рот разъезжается в такой широченной улыбке, что у меня начинают болеть щеки.

– Сам удивляюсь. Мне кажется, со мной случился небольшой приступ амнезии, потому что с того момента, когда ты запрыгала и завопила там, на скалах, у меня все как в тумане.

Метнувшись ко мне так, что сила прыжка едва не выбросила ее из воды, Лиллиан схватила меня за руку с копьем.

– Пойдем отсюда, человек по имени Борн[6]. Ты только что убил рыбу, и не хуже меня знаешь, что особенно привлекает акул.

– Не беспокойся так. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал уверенно; мне не нравится, что Лиллиан, видимо, считает меня нюней, но едва она поворачивается ко мне спиной, я тревожно оглядываю поверхность воды за нами. Ф-фу, слава богу, никаких плавников…

Мы выбираемся на берег, и Лиллиан падает в изнеможении. Песок облепляет ее мокрые, бронзовые от загара ноги там, где они выходят из коротко обрезанных джинсов. Я стряхиваю еще живую рыбу с копья на песок и сам, выдохшийся, но счастливый, опускаюсь рядом.

– М-м-м-м… я уже чувствую вкус этой рыбы. Ее мяса хватит на всех – великолепно. – И она стряхивает крупные капли со своих завязанных в хвост волос.

– Я ее поймал, значит, мне и пробу снимать. А там еще поглядим, достанется вам что-нибудь или нет.

– Но ведь я спасала тебя от акул, значит, мне тоже кое-что причитается. А Кент пусть доедает вчерашних улиток. – У нее чуть приподнимаются брови, как всегда, когда она принимает мою игру.