Крушение

Дрейк обнял маму в последний раз и выпустил ее из объятий. Проводив мать до выхода с территории своего двора, он вернулся домой. Теперь стоял вопрос о том, что делать с Аминой. Он бы соврал, сказав, что ему не хочется ничего с ней сделать. Как минимум — схватить за волосы и отыметь, показывая ей, что она безродная, паршивая сука, выместить на ней всю злость и ярость, убить ее гордость уже точно, растоптать все мечты, теплившиеся в ее поганом сердечке.

Злость и гнев, появившиеся после откровений матери толкали его в сторону подвала. Дрейк не чувствовал себя прежним, он знал, что сейчас это был не он, а рассерженная, кипящая от негодования копия, которая может не остановиться в нужный момент, и окропит его руки кровью. В этот раз его приход встретила лишь тишина. Сучка решила промолчать, и это было правильное решение, оно выиграет для нее пару лишних минут спокойствия.

Амина сидела у стены, голая и грязная, словно не она была некогда жестокой правительницей Лунных Земель, сиявшей и искрящейся от роскоши и богатства. Он не оставил от нее ничего, вывалял в грязи, в прямом и переносном смыслах.

— Ты сегодня молчишь? — поинтересовался Дрейк. — Это протест, бунт?

— Это значит «иди ты к черту, ублюдок», — устало сказала девушка, даже не поворачивая в его сторону голову.

— Не-ет, моя дорогая, я к нему не пойду. А вот ты сейчас совершишь интересную прогулку, — он сделал паузу, — в ад. Но если будешь отвечать на мои вопросы честно, может, количество кругов я для тебя сокращу.

Она хрипло рассмеялась и замолкла. Пошел он к Дьяволу! Амина уже поняла, что отсюда ей не выбраться и не спастись, ничего не изменить. Судьбу невозможно исправить. Судьба решила, что она должна закончить свою жизнь здесь, в этом подвале, будучи куклой Дрейка для истязаний, для вымещения его злости и обиды, значит, пусть так и будет.

— Задавай свои проклятые вопросы и насилуй меня, соскучилась по боли. Может, умру поскорее.

— Ну что ты, солнышко, — ласково произнес мужчина и коротко поцеловал ее в сухие губы, — умереть поскорее тебе никто не даст, даже не мечтай.

Амина старалась не показывать ему своего страха, но ее коленки тряслись. Она старалась держать маску безразличия и холодности, но на деле ее вены плавились от напряжения и ожидания нового изуверства от него. Дрейк оказался изобретательным Палачом, мог заставить ее сердце биться в своих руках, истекая кровью.

— Я не буду тебя насиловать, даже не прикоснусь к твоему прекрасному, но такому изможденному телу, — говорил Дрейк, проводя по ее коже пальцем. — Обещаю, что ничего тебе не сделаю, но взамен прошу правду.

— Хорошо, — голос Амины дрожал, как бы она не старалась придать ему твердость. Предатель!

— Что ты знаешь о моем отце?

Она странно на него посмотрела. Неожиданный вопрос. И, к сожалению, ответ ей был неизвестен.

— Я ничего о нем не знаю. А почему я должна вообще что-то знать о твоей семье? Мы уже вроде говорили о твоем похищении и запахе, я сказала правду.

— Малышка, ты не поняла правила игры, — начал выходить из себя Дрейк. — Мы договорились, что ты будешь говорить правду, а ты врешь.

— Я не вру! Я даже не имею ни малейшего понятия о том, как твой отец выглядит!

— Тогда задам вопрос повторно: почему именно меня выкрали? Какой интерес может быть у сукиного сына Вергилия? — прокричал он и схватил ее за волосы.

— Я не знаю, — заплакала Амина. — Клянусь всем, что есть, не знаю! Он просто зациклился на тебе, днями говорил о Дрейке Тернере и о том, что совсем скоро ты заплатишь по счетам. Господи, я не знаю, что это за счета!

— Да-а? Также ты, наверное, не знаешь о том, что мой отец был рабом в ваших гребаных землях?! Не знаешь, что он сбежал оттуда, но потом снова вернулся, чтобы что-то закончить, и пропал навсегда?

Лицо Амины перекосилось, когда она услышала о его отце. Дрейк дернул ее за волосы, ему не понравился взгляд, которым эта сучка смотрела на него, словно нащупала его слабое место. Он сам ей на него указал.

— Твой папаша был нашим рабом?! — рассмеялась в голос она, отчетливо осознавая, что может не выжить.

— Не смей, тварь, говорить ничего о моем отце, — прошипел Дрейк и притянул ее лицо к себе.

— Можешь бить меня и насиловать, но теперь понятно, почему ты так озлоблен на весь мир. Папаша был рабом, ты сам носишь метки раба. Ваша семейка проклята! — продолжала ходить по лезвию девушка, желая отомстить ему и причинить боль, как делал это он.

Дрейк буквально отпрыгнул от нее, тяжело дыша. Его ноздри раздувались, а шестеренки мозгов сейчас работали, как никогда быстро, придумывая способы наказания для этой дряни. Она и не думала прекращать смеяться и оскорблять его семью. Голова мужчины начала кружиться. Картины насилия и крови смешивались с картинками рабства его отца, с воспоминаниями о том, как Амина прижигала его запястья, озвученные ее едким, даже ядовитым, смехом. Идея нового унижения пришла в голову моментально.

— Эй, куда ты, раб по крови? — крикнула ему в спину Амина, когда он пошел в сторону двери.

Мужчина вышел и вернулся через пять минут, принеся ей одежду.