Крушение

— Ваши часы, видно, спешат сегодня!

Хемнолини даже не взглянула в его сторону и не ответила на вопрос.

— Хем, дорогая, пойдем наверх, — сказал Оннода-бабу. — Надо разложить на солнце мои зимние вещи.

— Ведь солнце не убежит, отец, — заметил на это Джогендро. — Зачем же так спешить? Хем, налей-ка Окхою чашку чая. И мне тоже. Конечно, сначала гостю.

Окхой рассмеялся.

— Вы видели когда-нибудь такое самопожертвование? Прямо второй сэр Филипп Сидней![42]

Хемнолини, не обращая ни малейшего внимания на его слова, приготовила две чашки чая: одну она передала Джогендро, а другую резко подвинула в сторону Окхоя и взглянула на отца.

— Скоро станет жарко, нам будет трудно работать, — сказал он. — Пойдем сейчас же, Хем!

— Сегодня незачем сушить вещи! — воскликнул Джогендро. — Ведь Окхой пришел…

Тут Оннода-бабу пришел в ярость:

— Вам бы только принуждать! Только бы заставлять людей делать, как вам угодно, пусть даже это стоило бы им жестоких страданий. Я долго все терпел молча, но теперь довольно! Хем, дорогая, с завтрашнего дня мы с тобой будем пить чай наверху, у меня в комнате!

Произнеся такую речь, Оннода-бабу собрался было вместе с Хемнолини покинуть комнату, но девушка спокойно сказала:

— Посиди немного, отец, ты ведь еще не вдоволь напился чаю. Окхой-бабу, могу ли я спросить, что это за таинственный предмет, завернутый в бумагу?

— Не только спросить, но вы можете даже и проникнуть в эту тайну, — ответил Окхой и протянул сверток Хемнолини.

Она развернула его и увидела томик стихов Теннисона в сафьяновом переплете. Девушка вздрогнула и побледнела. Такой же том, в точно таком переплете она получила в подарок уже раньше. Он и сейчас бережно хранился в ее спальне, в одном из ящиков письменного стола.

Джогендро слегка улыбнулся.

— Тайна еще не вполне раскрыта, — заметил он и открыл первую чистую страницу. На ней было написано: «Шримоти Хемнолини в знак уважения от Окхоя».

Книга выскользнула из рук девушки и упала на пол. Даже не взглянув на нее, Хемнолини обратилась к Онноде-бабу:

— Пойдем, отец.

Они вместе вышли из комнаты. Глаза Джогендро метали молнии:

— Кончено, я не желаю больше жить в этом доме! Уеду куда глаза глядят и буду учительствовать.

— Напрасно ты сердишься, друг. Я уже тогда подозревал, что ты ошибся. Тронут тем, что ты меня обнадеживаешь все время, но говорю тебе откровенно — Хемнолини никогда не будет ко мне благосклонна. Так что давай оставим надежду на это. Главное, что ты должен сейчас сделать, — это заставить ее забыть Ромеша.

— Хорошо тебе говорить, «ты должен», но как, хотел бы я знать!

— Будто, кроме меня, нет на свете достойных молодых людей! Конечно, я знаю, что если бы ты был на месте твоей сестры, моим родственникам не пришлось бы сокрушенно считать дни, когда же я, наконец, выберусь из холостяков! Как бы то ни было, нужно найти хорошего жениха, такого, при виде которого она не загоралась бы желанием бежать просушивать одежду на солнце.

— Так ведь жениха на заказ не изготовишь!

— Почему ты так быстро опускаешь руки? Я могу найти жениха, но не спеши, иначе все погубишь. Главное, не следует отпугивать обоих молодых людей разговорами о свадьбе. Сначала дай им как следует узнать друг друга, а со временем можешь и день свадьбы назначить.

— Твой метод превосходен, но кто этот жених?

— Ты не знаком с ним, но видел. Это доктор Нолинакха.

— Нолинакха!

— Чему ты удивляешься? Не обращай внимания на сплетни, которые связывают его имя с «Брахмо Самадж». Неужели ты выпустишь из рук такого жениха?

— Если бы я мог отвергать женихов, тогда и заботиться было бы не о чем! Но разве Нолинакха согласится жениться?

— Разумеется, я не могу тебе поручиться, что он даст согласие сегодня же, но со временем почему бы и нет? Послушай, Джоген, завтра Нолинакха будет читать лекцию, пойди с Хемнолини послушать его. Он очень красноречив, а для того чтобы покорить сердце женщины, это уже немало! Неразумные! Они не понимают, что гораздо лучше иметь мужа слушающего, чем мужа ораторствующего.

— Но я хочу знать все о Нолинакхе, — заявил Джогендро.

— Джоген, пусть тебя не волнует, если в его истории ты заметишь небольшой изъян. Еле заметное пятнышко делает ранее недоступную тебе вещь доступной. Поэтому я считаю, что это даже к лучшему.

История Нолинакхи, которую Окхой рассказал Джогендро, вкратце состояла в следующем.

Отец Нолинакхи, Раджоболлобха, был мелким землевладельцем в округе Фаридпур. Тридцати лет он примкнул к «Брахмо Самадж». Но его жена ни за что не хотела принять эту религию и тщательно сохраняла полную независимость от мужа в исполнении религиозных обрядов. Излишне говорить, что Раджоболлобха был не в восторге от этого. Его сын, Нолинакха, уже взрослый юноша, благодаря своему религиозному пылу и красноречию занял видное место в «Брахмо Самадж».

Разъезжая по делам службы по всей Бенгалии, доктор Нолинакха прославился безупречным поведением, знанием своего дела и благотворительностью.