Круглый дом

Получив свою порцию, дети отходили подальше, садились на траву и, согнувшись над тарелкой, жадно ели. Им было вкусно! У Сюзетты и Джози была походная газовая плитка и баллон с пропаном. На ней они жарили бекон и лепешки на сале. Их взбитая яичница-болтунья была пышная и без пригарков. Хлеб поджаривали на раскаленной сковороде. На столе стояла открытая банка джема из ирги. И еще банка сливового джема. Они умели накормить вечно голодных мальчишек. Через пару часов после горячего завтрака подавали холодный завтрак: арбуз, овсяные хлопья, холодные лепешки, масло и ростбиф. У них был чудный эмалированный кофейник в голубую крапинку и чайник из нержавеющей стали. На складных стульях около их стоянки постоянно сидели сплетничающие о том о сем мужчины, а в «доме на колесах» колобродила малышня, но когда мотор микроавтобуса вдруг зафырчал и фургон двинулся с места, Сюзетта поставила его на ручной тормоз, выгнала всех детей и заперла дверь. После холодного завтрака сестры наделали гору сэндвичей и сложили их в сумку-холодильник, поручив одной из дочерей присматривать за ними. А сами уединились в фургон и стали там готовиться к Большому выходу. И ничто не могло отвлечь их от столь важного занятия. Ни мольбы сходить в их туалет, ни дикие вопли мутузящих друг дружку мальчишек, ни притворный ужас наблюдающих за ними молодых мамочек. Сладковатый дымок от тлеющего зверобоя выплывал из приоткрытых окошек фургона. Сюзетта и Джози очень серьезно относились к своим нарядам и бисерным украшениям и поэтому с помощью ароматного дыма намеревались гарантировать себе спасение и от сглаза, и от недобрых мыслей или от злобных подмигиваний женщин-завистниц. Да и, возможно, от собственных злонамеренных мыслей тоже, ибо, поговаривали, глаза их мужей постреливали по сторонам, хотя твердых доказательств у них не было. Небольшой салон «дома на колесах», умело оборудованный складными кроватями, шкафами, ящичками, потайными комодами, небольшой туалетной комнаткой, был чистенький и уютный. Когда сестры вышли из фургона, одна из них закрыла дверь на навесной замок и бросила ключ в отделанный бисером кошелек или очечник, болтающийся у нее на поясе. Они двинулись, ритмично покачивая длинными, чуть седыми на висках, косичками с вплетенными в них полосками из шкурок норки. С величавой элегантностью они вошли в круг танцоров. Окаймляющая их наряды бахрома из оленьих шкурок покачивалась с убаюкивающей синхронностью. Зрители с удовольствием наблюдали за их выходом на арену и гадали, не вытеснят ли их из толпы кружащиеся плясуны других племен.

Маленькие мальчики в танцевальных нарядах из травы усердно копировали движения старших, то и дело сталкиваясь с Сюзеттой и Джози. Девчушки во все глаза глядели на своих расфуфыренных старших сестер, повторяя их прыжки и путаясь у них под ногами. Сюзетта и Джози вели себя непринужденно, переговаривались, похохатывали, четко держали ритм, и бахрома на их рукавах, шалях и шейных обручах мерно покачивалась в такт их танцу.

– На каждый наряд пошло две шкуры, – со знанием дела заметил Каппи. – И еще целая шкура на бахрому. Если они упадут друг на дружку и зацепятся бахромой, то уже не смогут из нее выпутаться.

– А теперь, дорогие зрители, – возвестил в микрофон Доу, – гвоздь нашей программы: межплеменная пляска. Танцуют все и в любой обуви: в сапогах, мокасинах и даже в сандалиях хиппи. Это еще что за новости? Кто-то мне сказал, что у нас есть пара босоножек «Биркеншток». Их нашли вчера вечером около палатки Рэндалла. Ух! Да, ну, дела…

Доу всегда подтрунивал над Рэндаллом и его приятелями за их увлеченность женским полом.

– Вот черт! – раздался у нас за спиной голос Рэндалла. – Какие-то сволочи вломились вчера вечером в наш дом и сперли отцовское охотничье ружье.

– А больше ничего не взяли? – поинтересовался Каппи. Он даже не обернулся на Рэндалла и с преувеличенным интересом наблюдал за пляской.

– Не-а, – ответил Рэндалл. – Увижу у кого-нибудь это ружье, башку ему сверну!

– Как Доу к этому отнесся?

– Бесится, – Рэндалл пожал плечами. – Но не слишком. Он говорит, странно, что взяли только одно ружье. Воры вроде еще пытались вынести телевизор, рассыпали инструменты. Жалкие дилетанты. Но никаких следов не оставили! Наверняка наркоши.

– Ага, – сказал Каппи.

– Ага, – добавил я.

– А собаки либо спали, либо знали того, кто это сделал.

– Или вор мог отвлечь их куском мяса, – подбросил идею Каппи.

Рэндалл презрительно фыркнул.

– Хорошо хоть это не было его любимое ружье. Вот если бы сперли его любимое – тут бы он по-настоящему озверел.

– Да, и правда хорошо, – заметил я.

Мне было так не по себе, что захотелось заползти под трибуны и сидеть там тихо, скрючившись, среди окурков, оберток от мороженого, использованных подгузников и коричневых табачных плевков.

– Теперь придется поставить замки покрепче, – вздохнул Каппи.

– Сегодня вечером я иду домой, – заявил Рэндалл. – Пока мы не починим дверь, буду спать в обнимку со своим дробовиком на кушетке.

– Смотри, яйца себе не отстрели, – предупредил Каппи.