Круглый дом

Я и впрямь оробел. Я точно знал, что вздрогну, нажимая на спусковой крючок. Знал, что неловко передерну затвор и дошлю патрон в патронник. И что, возможно, патрон заклинит. И что, прицеливаясь, я могу зажмуриться.

Там у них был натянут проволочный забор, на который мы выставили пустые банки и стали по ним стрелять, потом опять выставили их и опять стали палить по ним. Каппи аккуратно сбил первую банку, продемонстрировав мне, как это делается, но я не сшиб ни одну из оставшихся. Я, наверное, был единственный подросток в резервации, который не умел стрелять. Моему отцу было наплевать, а дядя Уайти пытался меня научить. Но у меня ничего не вышло. Я не мог попасть в цель.

– Тебе повезло, что ты не древний индеец, – сказал Каппи, – а то ты бы умер с голоду.

– Может, мне нужны очки? – Я был обескуражен.

– Может, надо закрыть один глаз?

– А я что делаю?

– И другой глаз!

– Оба глаза?

– Да, может, так лучше получится?

И я сбил три банки из десяти. Я стрелял, пока не израсходовал все недешевые патроны, и это, как заметил Каппи, было проблемой. Ведь мы не могли никому сказать, что я практиковался в стрельбе. И он не мог попросить Доу дать ему еще патронов – без объяснения причин. Мы решили, что я буду практиковаться, когда дома у Каппи никого не будет. Вообще-то Каппи сказал, что нам для стрельбы надо найти место подальше от его дома: мы могли уйти за два пастбища и вообще оказаться вне поля зрения, хотя звуки выстрелов здесь все равно были бы слышны.

– Нам надо раздобыть денег и сгонять в Хупдэнс или в соседний город, – предложил Каппи. – Зайдем в спорттовары, и я куплю патронов.

– Нет, я сам куплю, – возразил я.

Мы спорили долго, пока мне не пришло время уходить. Для меня установили комендантский час: мама пообещала, что если я не появлюсь дома к шести вечера, она пошлет на мои поиски полицию.

– Полицию?

– Ну, она сказала, что это фигура речи. Может, дядю Эдварда.

– Ты бы не хотел, чтобы он пошел тебя искать?

Нет, я бы не хотел, чтобы дядя Эдвард поехал меня искать в своей большой машине – медленно, с опущенным стеклом, расспрашивая каждого встречного, поэтому я пошел домой. У меня были деньги, которые оставила мне Соня. Я спрятал сто долларов дома в папке с наклейкой «Домашние задания». Для меня вспоминать Соню было все равно что тыкать пальцем в свежий кровоподтек. По дороге домой я выработал план, как уговорить маму отвезти меня в Хупдэнс. Она думала, что я все еще хожу за занятия по катехизису. Так вот, мне якобы понадобились свечи. Или черные ботинки, чтобы прислуживать у алтаря. Вариант с ботинками – то, что надо. И на следующий день после работы мама повезла меня в обувной и купила мне черные ботинки, хотя я пожалел, что она зря потратила деньги. Но зато под каким-то невинным предлогом я забежал в магазин хозяйственных, спортивных и охотничьих товаров и, пока она ждала снаружи, купил для ружья Доу патронов на сорок долларов. Продавец меня не знал и внимательно проверял кассовый чек на крупную сумму. А я в это время разглядывал банки с краской, баскетбольные мячи и мячики для гольфа, клюшки для гольфа, коробки с гвоздями, мотки проволоки, секцию домашнего консервирования, лопаты, грабли, цепочные пилы, как вдруг заметил канистры для бензина – в точности такие же, как та, что я нашел в озере.

– Похоже, все правильно, – сказал продавец и отдал мне сдачу.

Выйдя из магазина, я сказал маме, что купил для отца сюрприз, который, по моему разумению, не должен был вызвать у него подозрений. Помимо патронов я приобрел блесны для ловли окуней – нашей любимой рыбы. Я громоздил одну ложь на другую, и это у меня получалось так же естественно, как раньше говорить правду. На обратном пути мне вдруг стало ясно, что все мои ухищрения не имели большого значения, потому что я поставил перед собой цель, которую про себя назвал не отмщением, а правосудием.

Грехи, которые вопиют небу о правосудии.

Наверное, я бормотал эти слова про себя. Я был словно в трансе, не спуская глаз с дороги, представляя, сколько же от меня усилий потребует умение стрелять.

– Что ты говоришь?