Конечно, я не собирался позволять глупому суеверию руководить своими поступками, но, когда пришло время разделяться, с раздражением заметил, что пытаюсь мысленно определить в свою группу тех, кто только недавно начал охотиться и был неопытен. Мне хотелось сберечь всех. Но неужели и я на короткий миг поверил в свою магическую связь с лесом? У всех нас равные шансы сохранить жизнь. И они зависят от наших умений. От выдержки, осторожности, терпения. А не от мистической связи с лесом. Я слышал лес и общался с ним, но всё объяснялось просто. Я принадлежал к роду вождей, за мной стояли поколения и поколения сильных умелых охотников, плюс собственное развитое чутье и смекалка. Вот что на самом деле есть связь с лесом. Мои же люди вкладывали совсем другой смысл. Будто бы лес выбрал меня. Допустим, я немного верил в это лет в двенадцать. Но я давно мужчина и вождь, и во мне прибавилось здравого смысла.
Я снова мысленно перетасовал людей и создал группы, которые будут равны по возможностям. Неопытные новички с матерыми охотниками. По одному быстрому бегуну – если придется гнать добычу. Почти все были меткими стрелками, но кто-то умел идеально выслеживать, другой мог подкрадываться к животным почти вплотную, третий – попадать точно в глаз даже с дальнего расстояния. Каждая тройка охотников включала людей с разными умениями, чтобы уравновесить шансы. И никакой магии – только навыки и опыт.
В этот раз в мою команду попал первоходок Йелле. На прошлой седмице ему сравнялось четырнадцать. Я в таком возрасте уже охотился полноценно, но его мать долго не хотела отлучать мальчишку от себя. Я не поощрял. Чем дольше он сидит в поселении, тем выше шанс, что из него вырастет трусливый мужчина. Но Йелле не производил впечатление напуганного юнца. Вокруг он смотрел с детским любопытством, а на лице застыл восторг. Я мог читать его как открытую книгу. Третьим в нашей группе был верный и надежный Осак. Один из самых уважаемых и старых охотников. Лицо его пестрело шрамами, он был молчаливым и неулыбчивым. Но не от злости – от жизненных тягот. В один год он схоронил всю семью, полегшую от незнакомого поветрия, и остался лишь с годовалой внучкой. Сейчас девочке шел восьмой год, и непоседливый ребенок – непростая ноша для такого почтенного возраста. Но Осак не допускал до девочки никого, участвуя во всех играх и проказах озорницы, и только в эти редкие моменты лицо его освещала кривая улыбка, будто бы превращая и без того неровную кожу в смятый тонкий лист веленя[4].
Я задумал, что мы втроем сделаем крюк к северу. Оставлю спутников на ночлег, а сам отслежу оленьи тропы. Если идти всем вместе, то наверняка – а Йелле будет издавать много шума. Осак же присмотрит за мальчишкой ночью. Мы двигались без длительных остановок до самой темноты. Я было думал, что Йелле будет жалиться и просить привал, воды или еды. Но парень шел, упрямо сжав губы, и, хотя веселости и энтузиазма на лице его поубавилось, я не замечал страдания или недовольства. Пожалуй, из него выйдет толк.
– Помоги Осаку расставить вежу, – я указал Йелле на старика, который уже принялся мастерить временное убежище, стоило нам сделать привал с приходом темноты.
– Добро, Вождь! – мальчишка так произнес мое звание, словно я не поселение небольшое возглавлял, а на троне в Столице просиживал. Впору смеяться, сколько в юнце почтительности. Ничего, корона с меня разом слетит, как только он увидит своего вождя, на корточках справляющего нужду, как все прочие.
Осак бормотал себе под нос наставления, но Йелле не переспрашивал его и даже в точности выполнял указания. Работа у них ладилась. Я расчистил место для костра и обошел кругом. Было сыро, и ветки будут больше дымить, чем греть, но и на том спасибо. Проследив, чтобы снега натопилось вдоволь, а костер было еще чем кормить, я засобирался в дорогу. Спутникам должно хватить всего до моего возвращения, чтобы не разделяться опытному и молодому в ночном почти зимнем лесу.
Я уже было открыл рот, чтобы дать последние указания, да так и застыл. Между деревьев, в метре над землей, горели два желтых глаза. Быть может, я долго смотрел на костер? Для верности сморгнул несколько раз и снова уставился в темноту. Костер нещадно чадил, мешая обзору. Йелле что-то рассказывал Осаку, но опытный охотник, увидев мое замешательство, закрыл мальчишке ладонью рот, а после приложил палец к губам. Йелле испуганно закивал. Я же смотрел кругом и видел соплеменников лишь краем глаза. Ничего. Темнота так и осталась темнотой. Я почти поверил, что мне показалось. Расслабив плечи, повернулся к Йелле и Осаку, желая успокоить их, и замер.