Круги на воде

Но пока впереди длинный поход за мясом. Запасы поселения подходят к концу, и нужно поторопиться. Дома остаются женщины, старики, дети и юноши. Для защиты я всегда отряжал одного или двух воинов – немного, но до наших мест редко когда добирался кто-то. Ближайшее поселение в двух днях пути – и это если повезет с погодой. На крайний случай есть волкосо́бы. Каждый не уступает по силе хорошему бойцу. Я отказывался брать животных на охоту и воспитывал их охранниками. Решение спорное. Но загонять зверя с нашими мохнатыми друзьями мне никогда не нравилось. Собаки отвлекали меня, а потому, став вождем, я изменил привычный распорядок. Волкособы теперь были защитниками и помощниками. Мы давно ни с кем не имели ссор, но осторожность не повредит. К весне подрастут уже семь невест на выданье. Соседи соседями, а получить жену, не платя выкуп, иногда весьма заманчиво. Конечно, это лишь опасения и догадки, всерьез я не опасностей не ждал, иначе ни за что бы не оставил поселение и беременную Уллу.

Это была заурядная поздняя осень, нас ждала не слишком суровая зима, а охота обещала быть самой обычной. Поэтому я не беспокоился. Страх покинул меня с яркими солнечными лучами и казался теперь смешным, словно ночью я окунулся в детство, в безотчетный ужас темноты и всего необъяснимого. Но в темноте нет ничего страшного. Любого возможного врага я изучил вдоль и поперек и давно не боялся. Не успеет месяц народиться, как мы вернемся с большой добычей.

4. Год 445 от Великого Раскола

Лес встречал привычным и уютным шепотом. Если честно, раньше меня никогда не тянуло спросить у соплеменников, говорит ли лес с ними. Я был уверен, что слышать его может каждый. И все предыдущие годы, охотясь вместе, никогда не обращал внимания, как беспокойно ведут себя мои люди, едва ступив под тень чащи. Я подмечал любые изменения в их настроении, когда мы начинали приближаться к стаду. Слаженная работа на охоте – обязательное условие успеха. Но до самой охоты еще далеко, мы просто идем вперед, и я позволил себе побыть всего-лишь-Улаком-в-лесу. Думал о своем, слушал голос чащи… Взгляд случайно упал на лицо Со́лоха, второго охотника поселения, и с удивлением я обнаружил, что друг напряжен. Он тревожно вглядывался в просветы деревьев, прислушиваясь с таким усердием, что даже наклонил голову к плечу. Он был похож на белку, и я едва сдержал смех. Беспокойная белка. Неужели он не слышит, что на много верст вокруг – ни единой живой души? Лес приветствует нас, с радостью приняв подношение крови у корней старого дуба. Все оставшиеся дни пути я внимательно вглядывался в лица соплеменников. Насторожены, не расслабляются ни на миг. Не испуганы, но немного взвинчены, их тела – словно стрелы, уже вложенные в туго натянутую тетиву. Для них охота – полное опасностей испытание. Странно, но в тот же миг я припомнил, что если мы и теряли людей на охоте, то лишь после того, как разделялись для загонки стада. Никогда еще при мне в лесу не умер ни один охотник.

– Солох, – позвал я друга, когда мы расположились на ночлег. – Хотел спросить. В прошлом году мы потеряли двоих во время большой охоты?

– Точно.

– Я… – мне было непривычно делиться чувствами с кем-то, кроме Уллы. – Я вдруг понял, что за всё время не видел лично ни одного нападения и беды во время охоты.

– Так это всем известно, – усмехнулся Солох и сразу же кивнул в сторону охотников, тянущих жребий, кому заступать первому в ночное дежурство. – Все их молитвы с начала вылазки о том, чтобы попасть с тобой в группу.

– Что? – я спросил, просто чтобы заполнить повисшую тишину, хотя догадка уже оформилась в четкую мысль.

– Они верят, что для леса ты особенный. И лес сохранит тебя и всех, кто рядом, – Солох подтвердил мои предположения. – И, знаешь, так всегда и бывает.

Я потрясенно замолчал. Мои люди возносят молитвы, чтобы я взял их в свою группу, потому что хотят быть в безопасности? Верят, что моя воля и тайное везение сохранят им жизнь? И все эти годы я не догадывался, что мой голос и выбор – благословение для одних, а для других – повод начать молиться о выживании. Конечно, это суеверная чушь. Но хороший вождь должен ведать, во что верят и чему молятся его люди. Солох знал эту традицию, а я столько лет был слеп.

– Спасибо, что рассказал, – я пытался подавить недовольство самим собой, стараясь, чтобы голос звучал тепло и ровно.

Друг лишь усмехнулся и кивнул в ответ.