Круги на воде

– Ре… бенок?.. – я роняю бутыль с маслом, и она разбивается о каменный пол. Ягишна недовольно цокает и косится на Велеса с укоризной.

– Ребенок-ребенок, – ворчит бог, устраняя беспорядок взмахом ладони. На его лице боль, но еще я вижу… радость. И это странно. – А еще ребенку неплохо бы знать, где похоронен отец.

Я в замешательстве молчу, ощупывая свой плоский живот.

– Вы, женщины, поразительно слепы временами, – замечает Велес и внезапно отворачивается, будто не в силах смотреть на меня.

– Он знал! – это не вопрос, и во мне снова поднимается волна злости. Мои руки нежны с мертвым телом Иешуа, но, если бы он стоял передо мной во плоти, я бы ударила его что есть мочи.

– Конечно, знал, – подтверждает бог. – И просил позаботиться о тебе.

– Как. Он. Мог? – я выдавливаю слова, будто жизнь по крупице выходит из меня. – Неужели он совсем не любил меня? Как он мог бросить… нас?

– Любовь – очень странная вещь, – от спокойного голоса Велеса хочется вцепиться ему в лицо. Даже если он всемогущий бог – он всего лишь мужчина.

– Я успела убедиться! – ядовито выпаливаю я. – Петрус любил меня! Иешуа любил! И посмотри теперь на меня!! – последние слова я просто кричу.

– Они любили тебя, – всё так же спокойно отвечает Велес. – Но недостаточно. Один возлюбил человечество больше, чем женщину. Другой жаждал власти над душами сильнее, чем любил. Вот и весь секрет. У них был выбор, которого я был лишен. И они выбрали неправильно. Два идиота.

Я молчала, потому что злость испарилась. Мне нечего возразить. Петрус любит власть – я знала это. Иешуа любил людей – и это знала. Я тоже сделала свой выбор.

Мне интересно, какого выбора был лишен Велес, но по его непроницаемому лицу понимаю, что это закрытая тема.

– Что за место ты приготовил для… нас? – я снова глажу себя по животу.

– В мире Империи у меня есть похожий дом, – отвечает бог. – Там растут прекрасные виноградники и производят лучшее во всех мирах вино. Ты сможешь развернуться там. Дать начало хорошему роду.

– Ты отправишься с нами? – мне не хочется быть одной в чужом мире.

– Нет… – сухо говорит Велес, – предпочитаю не задерживаться в Империи. Можешь взять свою подругу. Возможно… Возможно, Ягишне с Владаном захочется сменить обстановку?

Он кидает вопросительный взгляд на мою наставницу, и она так красноречиво смотрит в ответ, что я понимаю: им предстоит какой-то важный разговор. Но это не мое дело.

– Ты поедешь со мной? – спрашиваю я Ягишну.

– Да, – кивает она, и в голос просачивается яд. Она всё еще смотрит на Велеса. – Почему бы и нет, раз у нас есть шанс посмотреть все миры.

Быть может, она, будучи моей наставницей, пребывала в таком же неведении относительно количества и устройства миров и ничего не скрывала от меня? Ее саму держали в заблуждении. Ох! Могу представить, насколько она сейчас зла.

Внезапно Ягишна закидывает голову и смеется, но потом резко обрывает смех, сообразив, что мы продолжаем готовиться к погребению.

– Прости. С моей стороны это ужасно. Просто я не смогла сдержаться из-за лица Велеса. Он подумал, я буду очень расстроена тем, что он пару тысяч лет морочил мне голову.

– А ты не расстроена? – спросила я. Всё-таки она очень странная.

– Я беру всё, что может предложить жизнь, – говорит Ягишна. – Главное – не переходить дорогу тем, кого я люблю. В остальном умею приспосабливаться. К чему угодно.

Я киваю, обещая себе взять на заметку ее подход ко всему, что происходит. Теперь я должна думать о будущем и нести ответственность не только за себя. Но…

– Я поеду в Империю и дам жизнь любому роду, – говорю я, повернувшись к Велесу, который выглядит сбитым с толку. – Но сначала хочу найти Петруса. И использовать все браслеты, что у меня остались. И я хочу, чтобы он умирал долго и мучительно.

– Иногда вы, ведьмы, – отвечает бог со смешком, глядя на нас с Ягишной, – пугаете даже меня.

Но я верю, что он понимает меня и поможет. Та боль на его лице, когда он увидел знак на стене, рассказала мне, что в их противостоянии с Перуном есть что-то личное. И что боги хотят мстить и любить – ничуть не меньше людей.

Исход

Год 1910 от Восхождения Фараона