Кровавый Дунай

Стоян смущённо улыбнулся, и, кивнув на свой рюкзак, произнёс:

— Не, всё зо мном.

— Ну вот и отлично. Пойдёмте, поможете мне натянуть тент, пока ребята собираются.

Вдвоём они спустились во двор, где стоял их «блитц» — всё ещё охраняемый солдатом из комендатуры. Савушкин про себя удивился — смотри-ка, восстание закончилось, армию генерал Виест распустил — а этот боец наперекор всему несет службу… Капитан вполголоса произнёс, обращаясь к своему спутнику:

— Стоян, скажи ему, пусть идёт домой. К вечеру тут будут немцы…

Словак отрицательно покачал головой.

— Я не ест его командир. Он не уйдёт.

— Тогда пусть подержит край тента — что зря стоять…

Втроём они быстро, за пару минут, укрыли кузов «блитца» видавшим виды, но относительно целым брезентом — и очень вовремя: из дверей их временного обиталища вывалился сержант Костенко, тащивший несколько вещмешков, забитых полученным утром продовольствием — словацкие интенданты решили дотла раздать все запасы со складов и цейхгаузов, и старшина разведчиков этим не преминул воспользоваться.

— Товарищ капитан, примите! — Савушкин ловко перехватил забрасываемый старшиной мешок, издавший тяжёлый утробный звук, уложил его у борта, попутно подумав, что столько консервов им за неделю не съесть — и тотчас едва не был сбит его братом-близнецом.

— Олег, ты сколько консервов взял?

— Шо взяв — то всэ наше! — буркнул старшина и перебросил через борт третий вещмешок. Савушкин лишь молча вздохнул и поволок трофей ближе к переднему борту. Одно хорошо, подумал про себя капитан, хоть с продуктами, оружием и патронами проблем не будет…

Через несколько минут к машине спустились остальные члены разведгруппы. Савушкин, осмотрев своих орлов, удовлетворённо кивнул и скомандовал:

— Костенко — за руль, капитан Стоян — в кабину. Остальные в кузов. До темноты надо добраться до Трехкрестового перевала на Кремницком нагорье, а это сорок километров не самой простой дороги. А темнеет нынче рано… Капитан! — обратился он к словаку: — Дорогу знаете?

Словак кивнул.

— Вем! И до Три Криже, и до Невольне, и до Трнава Гора!

Савушкин скептически покачал головой. Сегодня им до долины Грона за его излучиной у Зволена, после которой река уходит на запад и где стоит Трнава Гора, вряд ли удастся добраться. Дай Бог, до Невольне доползти… Но вслух он лишь произнёс:

— Тогда вперёд!

«Блитц», натужно взревев и выпустив клуб сизого дыма — выехал со двора на Капитулску, сразу оказавшись в гуще бесконечного человеческого потока. По улице, идущей от набережной Грона на север, широкой серо-зелёной лентой шли словацкие солдаты — при винтовках и пулемётах, поротно, соблюдая строй и дистанцию. Костенко, максимально плотно прижимаясь к стенам старых каменных домов, повёл «блитц» навстречу потоку — стараясь держать минимальную скорость. Не стоило раздражать солдат, только что испытавших тяжёлую горечь поражения…

Котёночкин, оторвавшись от дыры в брезенте, спросил Савушкина:

— Товарищ капитан, куда они? Армию ж вроде распустили?

Савушкин пожал плечами.

— Думаю, к Доновалам, на перевал. Оттуда им легче будет по домам разойтись, Банска-Бистрица — это капкан в межгорной котловине, мышеловка, отсюда особо не свинтишь. Классическая ловушка для армии — с юга Грон, с севера и востока — Татры, с запада — Мапая Фатра. Котловина… К тому же, как я понял, многие из этих ребятишек вместе с партизанами уйдут в горы — продолжать войну.

Тем временем «опель» разведчиков выехал к реке и повернул на запад. Кузов машины наполнился тяжёлым смрадом горелой резины. Котёночкин с радистом, не сговариваясь, прильнули к дырам в брезенте с левого борта.

— Ну что там? — спросил капитан.

— Вдоль реки машины горят. Много машин…

Савушкин пожал плечами.

— Ну правильно, в горах они не нужны, не немцам же их оставлять… Продолжаем наблюдать! Витя, тебя это тоже касается.

Снайпер буркнул «Есть!» и тоже прильнул к своей дырке в брезенте — но уже с правой стороны. И через несколько минут доложил:

— Площадь какую-то проезжаем. На ней словаки пушки ломают.

— Много пушек? — поинтересовался Савушкин.

— Порядком. На площади их стоит штук пятьдесят, навскидку… В основном стомиллиметровые шкодовские гаубицы и противотанковые. Снимают замки, прицелы, отвинчивают колёса…

— Понятно. — Савушкин тяжело вздохнул: — Мы под Харьковом в марте прошлого года тоже замки с наших гаубиц снимали, карбюраторы с моторов тягачей…Мерзко было на душе, тошно, хоть святых выноси — ничего, пережили. И Харьков снова взяли. — Савушкин помолчал, а затем спросил: — Что у нас с оружием, кстати?

Снайпер, оторвавшись от душераздирающего зрелища гибели артиллерии повстанцев — угрюмо бросил: