Это было уже слишком — микробы поставили нас на колени. Со временем, командование на вершине пищевой цепочки осознало, что делается у нас, в её низу, и изменило наш маршрут. Это стало умным решением, потому что мы уже больше не представляли собой эффективную боевую единицу. Мы едва могли шагать в одну линию и шутить насчёт того, что всё это похоже на нью-йоркский парад Мэйси81 в честь Дня Благодарения, когда все срут, где попало. Это ли не зрелище, достойное созерцания? Нам пришлось прервать своё патрулирование и направиться на более безопасные позиции в ночной лагерь.
Всю дорогу нас атаковали орды сухопутных пиявок. Эти необыкновенно отвратительные маленькие создания напоминали обычных садовых слизней или огромные слоновые сопли, которые приобретали коричнево-красный цвет, насосавшись человеческой крови. Они оставляли на коже крупные отметины в тех местах, где присасывались, а затем мигрировали вниз к вам в штаны или носки, отдыхать до следующего приёма пищи.
Мне периодически приходилось останавливаться, расшнуровывать и снимать ботинки и вытряхивать носки, чтобы изгнать их. Красные пятна от укусов немного чесались, но не болели. К счастью для нас, сухопутные пиявки были локальным явлением, на которое мы натыкались лишь изредка. Они не были столь вездесущи, как москиты. И они были не такими страшными, как водные пиявки, те, что нападают на людей, пересекающих реки или болота в приключенческих фильмах и чуть не сожрали Хэмфри Богарта в «Африканской королеве»82. Однако встречи с ними всё равно не хотелось пожелать даже худшему врагу, и я остался при мысли, что единственной скверной, дерьмовой вещью, которой не хватало этой стране, были аллигаторы.
Желудочно-кишечная инфекция и пиявки настолько замедлили наше движение, что когда мы остановились на ночёвку, уже стемнело. Тем не менее, надо было окапываться. Моя ячейка выглядело жалко. Углубившись всего на фут, я наткнулся на корни в несколько дюймов толщиной. Обрубив их своим мачете, я получил пучок острых пеньков, торчащих из ячейки. Очень кстати. Ячейка была слишком мелкой, чтобы в ней мог спрятаться хотя бы карлик, а из-за обрубков я не мог даже присесть в ней, не поранившись в самом неудобном месте.
Звук рубящих мачете раздавался достаточно громко, чтобы привлечь всех ВК в провинции. Как будто его было мало, щепки, во все стороны разлетающиеся от толстых корней с каждым взмахом, светились ярко-бирюзовым цветом. Они выглядели, как искры от сварки. После падения на землю щепки продолжали светиться ещё минуту или около того. Я раньше никогда не видел ничего подобного и оттого казался себя ещё более уязвимым. Посмотрев на часы при свете луны, я увидел, что было около 2200. Моё терпение иссякло. Я был вымотан, и хотелось блевать. Для меня с рытьём было покончено. Смиттерс и Джилберт со мной согласились и бросили попытки дальнейших земляных работ на эту ночь.
На следующий день нас подобрали грузовики, и нас отвезли к каменоломне около Сайгона, которую обычно охраняли АРВН. Мы временно заняли их бункеры. Сама по себе каменоломня была малозначительным объектом, не представляющим интереса для ВК. Вид этого места напомнил мне о листовках, которые дома распространяла Американская Коммунистическая Партия. Там утверждалось, что мы во Вьетнаме не для того, чтобы кому-то помогать. Мы там только для собственных целей, одна из которых — контроль над вьетнамскими месторождениями вольфрама. Там на листовке даже была карта, показывающая расположение месторождений, как будто это что-то доказывало. От воспоминания меня передёрнуло.
Пока мы находились около каменоломни, часть парней блевала с одного конца, часть испускала шоколадные потоки с другого, а некоторые делали и то, и другое. Моей главной проблемой были периодические рези в желудке. Чувство было такое, как будто маленький грызун забрался ко мне в живот и пытался процарапать себе путь наружу. Он царапал некоторое время, затем некоторое время отдыхал. Я не мог есть.
Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что некий коварный паразит или незваный микроб прятался в воде, которой мы наполнили наши фляги в предыдущий день. Нам уже давно выдали пузырьки с маленькими таблетками для очистки воды, йодные пилюли, чтобы предотвратить подобную напасть. Как и большинство парней, я никогда ими не пользовался, потому что от них хорошая вода на вкус становилась, как охлаждающая жидкость из автомобильного радиатора. Когда наша мини-чума закончилась, я по-прежнему не мог заставить себя пользоваться этими маленькими таблеточками, и никогда этого не делал.
Соня проходил мимо нашего бункера с полотенцем. Он указал куда-то пальцем и сказал, что примерно в сотне метров от нас, возле двухэтажной сторожевой вышки есть душ. Наш новый взводный лейтенант сказал, что можно ими пользоваться. Соня спросил, не желаем ли мы к нему присоединиться. «Ответ положительный», — ответили Смиттерс и я почти в унисон.