Кровь моего врага

– …А там будет широкая дорога к Шахтам, – воодушевленно подхватил парень. – Именно так, госпожа. Но будьте осторожны: в Шахтах народ еще приличный, там мои родичи живут, а вот если дальше зайти, так вообще сброд один. В шкурах ходят, мясо сырое едят, рычат, как звери дикие. Говорят, война там у них страшная…

– Спасибо за предупреждение, но нам пора идти. – Женщина прервала его. – Прощай и спасибо за помощь. – Приподняв полы своего плаща, она принялась резво спускаться по крутой, практически отвесной тропинке, и не успел караульный моргнуть, как уже исчезла из виду. Мужчина последовал за ней, напоследок окинув парня ледяным, продиравшим до костей взглядом.

Легко перепрыгнув очередную кочку, Мадея съехала по песчаной полосе склона и остановилась на дороге у основания холма. Через пару мгновений рядом бесшумно приземлился Исаир.

И почему все местные так не любили Свирдир? Каждый, от хозяина таверны до нищего попрошайки, считал своим долгом предупредить путников об ужасном и опасном Свирдире, особенно северной его части, причем от рассказа к рассказу истории становились все страшнее и невероятнее.

«Там, на севере Свирдира, горы, льды да снега одни, больше ничего. Ни лесов, ни деревьев, ни полей. Волки на людей средь бела дня нападают, крестьян заживо едят…»

«Пираты, вот они кто. Кровожадные дикие разбойники. Только и знают, как за золото убивать, больше ничего не умеют, язычники проклятые. А вы знаете, кому они поклоняются? Вдумайтесь только: одноглазый косматый старик верхом на десятилапом волке и великанша, путешествующая в лодке из ногтей мертвых! Каково, а?! Это надо ж додуматься до такого…»

«Говорят, бабы у них наглые. Как мужики, ей-ей! Мужа дома нет, так она без него и хозяйство ведет, и решения принимает, и, если надо, вражью башку мечом снесет. А ежели что не нравится, и развестись может, представляешь! Кормишь сволоту эту, поишь, одеваешь, а она тебе в один прекрасный день: «Да иди ты лесом, милый друг, я себе лучше нашла…»

«Кровь животных в чаши собирают, обмазывают ею храм и себя и воют, точно волки. Бывает, и младенцев режут, а после в море кидают…»

Собственно, на территории самого Свирдира слухи о северных собратьях ходили не менее страшные.

– Война там, – буркнул хозяин таверны шахтерского городка, опустив перед путниками две кружки с элем. – Уж не знаю, кто там воюет и с кем, только ходят слухи, что нечисть бродит.

– Нечисть? – удивленно подняла брови Мадея. В ответ мужчина угрюмо кивнул и почесал испещренные татуировками предплечья.

– Нечисть, нечисть. Поговаривают даже, что вызвал ее ихний новый король, магик чертов…

– Почему же ихкороль? Он же и ваш, по сути. Король всего Свирдира…

– Не относимся мы к Свирдиру, да и не относились никогда. Так, формальность, линия на карте, не больше. Они, знаете ли, похожи на нас, как волк на овцу, ни помощи от них, ни торговли, только грабят нас, так же, как и зуннарцев у Граничной заставы. Ха! Да какое тут родство! Звери дикие, а не люди… Единственно, в Исраз не лезут, и то, думается, после того, как остроухие потопили их корабли парочку раз.

– И после всего услышанного мы все равно идем на север. Может, Тощий придумает другую цель? Почему сразу Тулла… – вздохнула Мадея позже, когда они продолжили шагать на север по промерзшей дороге. Она повернулась к Исаиру, но тот лишь безразлично пожал плечами.

– Это всего лишь слухи. Я даже думать не собираюсь о разных северных дикарях-людоедах, пока не увижу хоть одного из них.

– А война?

– То же самое. Была бы война – были бы беженцы. И эту дорогу заполонили бы зеленые от страха людишки, их мерзко пищащая малышня, телеги, набитые барахлом вперемежку с живностью, и навозные кучи от обочины до обочины. Пока, как видишь, здесь пусто.

Спустя пару дней из-за леса и горных склонов показались красные кирпичные крыши Брагга. Это был небольшой, но хорошо укрепленный город, издалека казавшийся красивой игрушкой. Аккуратные двухэтажные домики тесно лепились друг к другу, ковром крыш покрывая холм, серая смотровая башня с колоколом, небольшой храм с пристройками… Также с холма прекрасно обозревалась черная вереница телег и всадников, оккупировавших северные дороги. Завидев их, Исаир досадливо выругался.

– Беженцы, говоришь? – ехидно протянула Мадея. – Ну так что, может, все-таки не будем лезть на север к нежити и прочей мерзости, что там водится, и повернем назад?

– Сперва спустимся вниз и выясним, в чем дело, – сухо ответствовал дху.

Улицы города были заполнены людьми – местными, которые взволнованно выглядывали из дверей и окон домов; приезжими в грязной дорожной одежде, стражниками, верхом на конях продиравшимися сквозь толпу и тщетно взывавшими к порядку. Вдоль каменных стен рядами выстроились телеги, из которых доносилось хрюканье, блеянье, топот множества копыт и вонь навоза; повсюду, из-за каждого угла слышался плач и испуганный шепот.

Почувствовав на себе взгляд одного из стражников, Исаир поспешил затеряться в гуще толпы, собравшейся на площади. Мадея было последовала за ним, но услыхала рядом с собой вскрик и обернулась.