Кровь Моего Монстра

Словно загипнотизированная, я поворачиваю голову в его сторону. По какой-то причине его ледяные глаза уже не такие дикие, но по-прежнему опасные. Он успешно спрятал свою натуру за очками в черной оправе, но не настолько, чтобы обмануть меня.

— Все будет хорошо, — говорит он с фальшивой мягкостью, от которой у меня мурашки по коже.

Что это? Как я могу смотреть на капитана и не думать о нем как о своем капитане?

Пространство между ног согревается и покалывает. Это настолько неудобно, что хочется оттолкнуть его и спрятаться куда-нибудь.

— Все готово, — Надя прерывает этот момент, и я один раз моргаю, разрывая контакт с его гипнотизирующими глазами.

Надя передает мне обезболивающее и стакан воды.

— Это притупит боль. Если ты устала, спи. Мой муж скоро зайдет к тебе.

— Спасибо тебе, Надя, и не только за это, но и за то, что приняла нас, когда нам было некуда идти, — говорит капитан таким странным тоном. Он звучит как самый красноречивый джентльмен, перед которым невозможно устоять.

— По крайней мере, у одного из вас есть манеры, — говорит она, не меняя выражения лица.

— С-спасибо, — выпалила я.

— Извините мою жену, — Капитан крепче сжимает мою талию, — Обычно она не такая, но выстрел перевернул наш мир с ног на голову.

— Я понимаю, — ее взгляд смягчается, прежде чем она направляет его на меня. — Тебе повезло, что у тебя такой преданный муж, юная леди. Немногие стали бы нести другого человека на такое расстояние во время снежной бури.

Мои губы снова приоткрылись, потому что она сказала эти слова. Снова.

Жена. Муж.

Что, черт возьми, происходит? Возможно, я проснулась в альтернативной реальности, где капитан — мой муж?

— Ужин будет готов через час, — объявляет Надя и выходит из комнаты.

В тот момент, когда дверь закрывается, я чувствую, что кто-то наблюдает за мной.

Я не смею смотреть на него, как будто я сделала что-то не так. Однако тот факт, что он все еще держит меня за талию, не помогает.

Он поднимает мой подбородок указательным пальцем и наклоняется вперед, так что у меня нет другого выбора, кроме как оказаться в ловушке этих карающих глаз.

Мои губы на расстоянии одного дыхания от его, и я не могу не смотреть на его рот. Он сжат в линию, нижняя губа полнее верхней, крепкая челюсть сжата.

Если он на дюйм приблизится, крошечное пространство, разделяющее нас, исчезнет, и я смогу попробовать эти губы…

Что за…

Нет.

— Что вы делаете, капитан? — я шепчу так тихо, что не удивлюсь, если он меня не слышит, и на мгновение мне кажется, что он не слышит.

Или я хочу, чтобы он этого не делал.

В этот момент его большой и указательный пальцы сжимают мой подбородок, пока я не вздрагиваю.

— Вот о чем я хотел бы спросить, Липовский. Что, черт возьми, ты сделал? Говорил я или не говорил тебе не подвергать себя опасности?

— У меня… не было другого выбора. Он был достаточно умен, чтобы не попасться на палку или винтовку. Это пахло ловушкой, даже для меня.

— Этот чертов… — он замолкает и ровно дышит. — Ты нарушил прямой приказ и будешь за это наказан.

— Ну же! Я достал нам этого парня…

Я замолкаю, когда он смотрит на меня испытующим взглядом. Боже. Невозможно продолжать смотреть на него и не получить какую-нибудь травму.

— Простите, — бормочу я. — И не то чтобы я хотел, чтобы меня застрелили нарочно. Это больно, знаете ли.

Он делает долгий вдох, и я не уверена, разочарование это или смирение, но, учитывая, что он освобождает мой подбородок и талию, я бы выбрала второе.

Он встает и подходит к окну, потеря его прикосновений оставляет меня необъяснимо опустошенной. Его движения легкие и неслышные, несмотря на массивное телосложение. На первый взгляд, он ничем не отличается от гигантского кота, скрывающегося посреди ночи в ожидании добычи, на которую можно наброситься.

Я почему-то чувствую себя этой добычей.

Когда он открывает шторы, меня ослепляет белый туман.

Я ничего не вижу, кроме сильного снега, который полыхает снаружи.

Через мгновение эта маленькая комната кажется убежищем от внешнего мира.

Мое больное плечо меньше напрягается, и боль притупляется до пульсирующей. Я хватаю одеяло и подтягиваю его к груди, мое сердце громко бьется.

Даже мои уши горят, когда я смотрю на дрожащие мускулы его спины.

— Капитан…

— Зови меня Кирилл. Пожилой паре покажется странным, что ты называешь своего предполагаемого мужа капитаном. Они слишком старомодны и нуждаются в четких ярлыках.

Я пытаюсь говорить, но слова застревают у меня в горле, поэтому сначала я глубоко дышу.

— Вы… Почему вы одели меня как женщину?

— Нам бы не удалось их одурачить, если бы ты был в своем мужском обличье. Ты кричишь, солдат, даже сейчас, — он смотрит на меня, и я сглатываю. — Если ты предпочитаешь быть мужчиной, тебе придется подождать, пока мы не уйдем отсюда.

— Вы… не собираетесь спросить, почему я это сделала?

— Это не мое дело.

— Но это против военных правил.

— Верно. Против, — кажется, он глубоко задумался. — Мне плевать. Людям должно быть позволено быть тем, кем они хотят быть, поэтому, если ты предпочитаешь быть мужчиной, будь мужчиной.