Кровь как лимонад

– Великолепнейшее и новое пети-жё. По крайней мере такое, что однажды только и происходило на свете, да и то не удалось… Слушай, да так сходу и не сообразишь… Вот было однажды в институте, ехали с подругой в троллейбусе в толпе, жрали семечки, а рядом спиной к нам стоял мужик в куртке с капюшоном. Так мы ему туда всю шелуху выбросили.

– Ну-у-у… – протянул Жека, принимаясь за второй гамбургер. – За шелуху стыдно больше всего? Ерунда какая-то.

– А ты блеска требуешь? И чтобы стыдно было? – удивленно изогнула брови Настя. – Вот еще один. Тоже в транспорте случилось. Летом в автобусе еду вся такая на платье, сумочка в тон, босоножки, прическа. Мужики оборачиваются. И народу в автобусе немало так. Мне какой-то парень место уступил, я села – королева королевой. Тут автобус тряхнуло, в колдобину попал, и я как пукнула от неожиданности. Громко так, – Настя засмеялась. – Все вокруг ржут. Стыдоба. Вышла на первой же остановке и опоздала в кино… Или вот еще. Пришла в гости к молодому человеку, который за мной ухаживал. Нарядная, в новых туфлях. Ну, там ужин при свечах, вино. Сели на диван. Молодой человек говорит: «Дай свои ноги сюда». Типа, массаж ступней и все такое. Я кладу ноги ему на колени, смотрю – мама дорогая! – все ступни жутко-черного цвета, покрасились от новых туфель. Молодой человек даже руками прикасаться к ногам не стал, быстренько выпроводил меня – дела, мол, у него срочные объявились. Козлище!

Они еще посмеялись.

– А у меня был случай, – покачал головой Жека. – В конце школы ходил в секцию на волейбол, перед секцией заскочил к одной девушке – у нас с ней шуры-муры были. Потрахались по-быстрому. Я прихожу на волейбол, переодеваюсь в раздевалке, и вдруг пацаны начинают смеяться. Показывают на меня пальцем. Гляжу – а на мне трусы подруги, в цветочек. Перепутал, когда одевался. Стою в женских трусах – и, самое скверное, не снять. Пришлось секцию бросить… И еще было дело. Приехали в гости к подружке Фью. Поднапились там нормально, я бы даже сказал – нажрались. Легли в одной комнате, Фью с подружкой на диване, я – в кресло-кровати. Фью рассказывает, что ночью он просыпается и видит в лунном свете, как я встаю, подхожу к торшеру и в пьяной прострации мочусь под него как под дерево. Фью даже глаза закрыл, чтобы не ослепнуть, потому что ждал короткого замыкания со вспышкой, думал – меня током ударит. Обошлось. А утром мы все на кота свалили.

– Вот же перверты! Кот-то при чем?

Снова посмеялись. Жека откусил от второго гамбургера.

Настя посмотрела, как он жует, произнесла, решившись:

– Ладно… Может самой легче станет. Расскажу, какого поступка я стыжусь больше, чем остальных… Кстати, совсем недавно было, – она отвела взгляд в сторону.

Жека удивленно увидел, что у Насти залились краской щеки. Похоже, что сейчас будет не просто треп. Он заинтересованно наклонился к ней.

– Стою я возле «Сенной», жду знакомую. И как-то есть так вдруг захотелось. Отошла к ларьку, купила слойку. Жую ее, подбегает ко мне бродячая собака – здоровая клокастая дворняга. Посмотрела на меня таким грустным взглядом, что я подумала и отдала ей булку. Я-то себе еще смогу купить. А она – нет. Собака взяла слойку в пасть, вильнула хвостом, вроде как «спасибо» сказала, и отошла на два метра, стала есть. Тут к ней подскочил косматый растрепанный мужик. Пожилой, мочой от него пахнет, в обносках – бездомный вроде как. Начинает, матерясь, отбирать у нее остатки этой слойки. Собака опешила, выронила булку как ворона из басни, мужик схватил слойку – то, что от нее осталось – и в рот. Но выплюнул, потому что я его как ударила в живот и закричала: «Это не твое! Оставь, гад, собаке!» Меня аж заколотило. Все вокруг смотрят. Бомж согнулся пополам, хрипит – заехала я ему прилично. Собака убежала, слойку оставила. Я ее и растоптала, чтобы бродяге не досталась. Пришла в себя, когда клины сошли, вижу – знакомая мимо прошла, побоялась даже подходить ко мне. Хотела бомжу помочь подняться – а он такой грязный, фу. Извиниться перед ним тоже не смогла, во рту все пересохло и язык какой-то онемевший. Думаю, дам ему сто – двести рублей – а в кошельке только тысячные и копейк какие-то. Стою как дура над ним, не знаю, что делать. Так и ушла, блин. Как вспомню – со стыда сгораю, до сих пор… – Настя приложила ладони к щекам и, наконец, посмотрела на Жеку. – Что-то хочешь сказать?

Но Жека только прикусил язык – в прямом смысле.

Допив кофе, он произнес:

– Я в таких случаях стараюсь все забыть и радуюсь, что в нас нет микрочипов, какие, наверняка, будут в будущем.

– Что еще за микрочипы? – спросила заинтригованная Настя.