Кровь как лимонад

Оглушенный падением, Жека лежал на капоте, чувствуя правой щекой влажный холодный металл. Рядом с машиной он увидел несколько желтых листьев, упавших с клена, под которым стоял «ягуар». Вид этих резных чуть скукожившихся листьев напомнил Жеке о детстве, когда они с дедом Стасом сидели перед черно-белым «Горизонтом» с выпуклым кинескопом, потрескивавшим, если касаться его пальцами, и с замиранием сердца смотрели хоккейные матчи между нашими и канадцами. «Кленовые листья» снова в большинстве…» – захлебывался комментатор. Давно это было…

А теперь – сырой капот, боль в ушибленной ноге, пистолет – курок, боек, предохранителя нет – в согнутой руке девицы и окна дома напротив, в которых горело вечернее электричество. Пока он хлопал глазами, красотка-головорез свободной рукой достала из кармана электрошокер. И вот он напугал Жеку посильнее «беретты» и опасности наделать в штаны вместе взятых. Жека было дернулся, из последних сил сжимая задницу, подскочил.

А потом проскочила колючая искра с железным отливом, и расцвела вспышка боли.

* * *

– Ум-м-м, – скривился и застонал Жека. – Больно.

– Что случилось? – спросила Настя.

– Язык прикусил, – ответил он.

– Да? Тут так вкусно? Мне тоже что-нибудь взять?

– Просто я прифигел с твоей истории…

Чуть раньше, выезжая с «Красного Треугольника», где пожарный расчет заканчивал поливать пускавший едкий дым сгоревший бокс, Жека ощутил высасывающее внутренности внезапное чувство голода. Он притормозил, посигналил сидевшей в «опеле» Насте и повернул к ближайшему мосту через Обводный. Зазвонил его вроде как айфон.

– Ты же собирался скинуть «субарик» черным, – услышал Жека голос девушки. – Или передумал и решил его мне подогнать?

– Обеденный перерыв у них, – мрачно пошутил он. – А ты, если все узнаешь, не захочешь его брать. Честно… Я на заправку, давай за мной.

На заправке он встал поодаль от колонок. Заправляться сейчас – значит глушить двигатель, а потом заводить тачку, используя для этого отрезанный палец. Так весь аппетит пропадет. Лучше сделать это позже, пообедав.

На глаза попались высокие башни по бокам проходной «Треугольника» на той стороне канала и чуть сгорбившийся пешеходный мост, где они с Эргашем – в четверг? Время-то летит, скоро и пенсия! – скидывали в ночную воду тело. Нечисто с этим трупом кавказца в багажнике, в который раз подумалось Жеке. И с «субариком» этим. И, если так уж разобраться, со сгоревшим боксом…

Он подошел к припарковавшейся рядом «астре». Настя опустила стекло и вопросительно посмотрела на него.

– Едем на Кронверкский, – сказал Жека.

– В шаверму, куда ты вчера заходил? – поняла Настя.

– Угу… И надо заправиться и пообедать. Есть хочется. У них тут кафешка есть.

Настя помотала головой.

– Я не буду. У меня антидэнс.

– Ну, хоть кофе выпей…

– Разве только, – с сомнением произнесла Настя и повернула ключ, заглушив мотор. – А почему ты сказал, что я не захочу брать «субарик»?

– Любопытной Варваре на базаре нос…

Оторвали. Нос. Палец. Сплошное членовредительство».

Девушка вышла из машины, встала на асфальт, покрытый растекшимися как амебы масляными пятнами, вдохнула в себя воздух.

– Странно. Осень в Питере, автозаправка, дождь, а в атмосфере что-то ориентальное – утопия прямо.

– Это дрожжи, – пояснил Жека.

– Дрожжи?

– Или из чего там варят пиво на «Степане Разине». Он в нескольких кварталах отсюда. Вот и пахнет.

Жека вспомнил, как пару лет назад он с бывшими друг другу двоюродными братьями Чили и Пепперсом (еще та компания) прилетел на несколько дней в Дублин. В один из дней, уже с утра залившись элем «Smitwick’s», они забрели в район пивоварни «Guinness». Остатки узкоколейки на мощеных старинных улицах, грязно-коричневые кирпичные стены и такой же липкий, как и сейчас, восточный аромат в холодном воздухе. Чили и Пепперс, никак не бравшие в толк, почему это они не пьянеют с эля, наверстывали количеством, попутно поливая стены в каждой подходящей для этого дела подворотне. На одной из улочек их застал за этим занятием вышедший из соседнего дома крепкого телосложения классический рыжий ирландец с короткой стрижкой и желваками скул. Увидев творящееся безобразие, что-то заорал Чили и Пепперсу. Те, не отрываясь от полива, ответили. Небогатый словарный запас английского придал их ответу определенную тональность. Ирландец покраснел, сделал несколько решительных шагов вперед. Какое-то время все трое, постепенно сближаясь, перебрасывались зычными «фак офф» и «фак ю», пока Жека за руки не вытащил братьев из подворотни.

– Сорьки, мэн, – крикнул он ирландцу.

– Да ты чего? – вырывался Пепперс. – Нас же больше. Сейчас накостыляем этому лепрекону по его горшочку с золотом.

– А если он – боевик из ИРА? Кинет тебе под ноги осколочную гранату и – давай до свидания.

Жекин довод тогда заставил братьев утихомириться, но ссать по углам они все равно не перестали. Против природы не попрешь.