Кровь как лимонад

– Я же ответил, что не знаю, – голос Ришара вдруг истерично задрожал. Выглядело это нелепо – мужик в годах собрался устроить истерику как девочка-подросток.

– Эй! – громко, перекрикивая бокс, сказали от столиков. – Ты что там Валеру прессуешь? А ну пусти его! – послышался звук отодвигаемого стула.

Оторвав пуговицу на рубашке Валеры-Ришара, Марк рывком задрал рукав к локтю, обнажив бледную кожу с алыми струпьями вдоль глубоко спрятавшейся вены.

– Это их ты гепарином мажешь? – спросил он. – Я еще вчера унюхал.

Почувствовав, что его схватили за плечо, Марк выпустил бармена и развернулся. Небритый тип в «адидасе», судя по его внешнему виду – король плохих привычек. Марк сделал движение, освобождая плечо.

– Пойдем-ка выйдем, – сказал тип, пытаясь повторно схватить Марка. – Не будем мешать людям отдыхать.

Тульский Токарев со спиленными номерами, полученный Новопашиным в клубе «Fireball», был спрятан у него под ремнем за спиной. Секунда – и тип в «адидасе» смотрел в зрачок направленного ему в лицо ствола.

– Эй-эй-эй! – отшатнулся тип. – Все в порядке!

– Точно, все в порядке, – подтвердил Марк. – Садись обратно, бухай. Сейчас я решу вопрос с ним, – кивок в сторону бармена, судорожно прячущего под рукав следы инъекций, – и уйду.

Выставив руки перед собой, тип в «адидасе» отступил. Парочка болельщиков, не желая вмешиваться, тоже отошла от стойки. Третий, с погашенным серьезной дозой алкоголя взглядом, остался на месте.

В наступившей тишине, Марк посмотрел на Валеру.

– Либо сдаешь варщика, либо – ты сам варщик. Выбирай.

Напуганный Валера-Ришар назвал номер дома, подъезд и дал пояснения, как его найти.

– Какая квартира?

– Я не знаю, честно.

– Разнести тебе весь бар? – спросил Марк. – Легко.

– У Жирафа домофон сломан, – объяснил бармен. – Приходится караулить, чтобы с кем-нибудь войти. На третьем этаже, дверь направо, зеленая, там еще клок обивки вырван.

– Понятно, – Марк убрал ТТ под мешковатую куртку.

Вспомнил, что они с Алькой хотели на этих выходных поехать в "Мегу" купить ему новую («Сейчас в таких, как у тебя, не ходят, Марка», – отмела она все его возражения). Двинулся к выходу. По телевизору бокс сменился рекламным блоком. Выходя, Марк слышал моделей, пытавшихся счастливыми голосами продать телезрителям депрессию, избыточный вес и лобовые столкновения.

Возле нужного подъезда Марк достал из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой. Кровь, наполненная молекулами кофеина и взятого у Дарджилинга «чарли»[25], заставляла нервно переминаться с ноги на ногу, потирать ладонями щеки и нос. Повезло, что ждать пришлось недолго. Не успел Марк докурить сигарету, как дверь подъезда открылась и на улицу вышла упитанная женщина в светлом плаще и с сумкой в руках и, не оглядываясь, направилась в сторону проспекта.

Марк рукой придержал дверь, закрываемую неторопливым доводчиком, скользнул в подъезд. Лампочки на лестнице горели через одну, и третий этаж скрывался в сумраке. Дверь с вырванным из обивки треугольным клоком была не справа, как говорил бармен, а слева. Забыл? Перепутал право и лево? Или в последний момент наивно попытался пустить Марка по ложному следу? Помимо выдранного клока обивка была порезана в нескольких местах – как будто кто-то, кому не открыли дверь, в отместку поработал над ней ножом.

Звонок отсутствовал. Перед тем, как постучать в дверь, Марк наудачу дернул за ручку. Дверь приоткрылась. Ни на секунду не задумываясь, Марк открыл дверь шире и шагнул в темный коридор. В квартире стоял резкий запах – такой сильный, что, казалось, его источали стены, с которых свисали частично отклеившиеся обои. Пахло бензином и чем-то медицинским. Марк вспомнил, что так пахли его в детстве разбитые и потом обработанные бабушкой колени. Йод. В голове откуда-то всплыло: «Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ». Это уж точно.

Марк заглянул на кухню, где горел тусклый свет и раздавались какие-то звуки. Отвратительно, до рези в глазах, пахло какими-то токсичными химикатами. Все горизонтальные поверхности в маленьком, метра четыре квадратных, помещении были уставлены несколькими кастрюлями и разносортными пластиковыми бутылками – целыми и с обрезанным горлом, пустыми и наполненными темной жидкостью. У включенной газовой плиты медленно ворочался тощий винтовар. Он внезапно обернулся на шаги и замер, увидев незнакомца. Вытаращеные глаза. Давно немытые сальные волосы. Длинная кадыкастая шея, усыпанная родинками. Жираф, понял Марк. Кажется, его поиски вчерашних возможных свидетелей закончились. Периферийным зрением он углядел синий «зенитовский» шарф, валявшийся на подоконнике. На нем, как драгоценности на бархатной подушке, устроилась подготовленная гарнитура – «машинка»[26]с двумя гепатитного вида иглами.

– Эй! – быстро произнес Жираф. – Ты кто такой?

– Я от Валеры, – ответил Марк, сделал шаг, сократив расстояние между собой и Жирафом до полуметра. – Твоя «роза»? – кивнул он за спину варщику.

– Моя. Не продам, сколько ни предлагай, – затряс Жираф головой. – И что за Валера?

– Из бара. Шарф мне не нужен. Хочу спросить одну тему.