Настя подцепила вилкой кусочек долмы, обмакнула в плошку со сметаной и луком и отправила в рот. Пожевала, зажмурилась и сказала:
– Очень вкусно. Только теперь луком изо рта будет пахнуть.
– Собралась с кем-то целоваться?
– Еще не вечер, – сделала неопределенную мину Настя.
Они обменялись долгими красноречивыми взглядами.
Закончив с долмой и взяв по еще одной порции «джеймсона», они уступили свое место у стойки другим страждущим. Утряхивая съеденное и выпитое, присоединились к танцующим под «Song 2», «Rock&Roll Queen» и «Y Control». На импровизированный танцпол между стойкой и столиками у стены набился народ, и там было правильно – тесно, душно и весело.
Позже они вышли на улицу, где изо рта шел пар и после колонок в «Глотке перед битвой» было так тихо, что они слышали свои шаги, возвращаясь к Жекиной «астре».
Жека достал припрятаные под запаской в багажнике номера, показал Насте.
– «WTF 418»? – смеясь, прочитала Настя. – Это то, о чем я думаю? В смысле – «вот зе фак»?
– Не удержался, в Иматре с какого-то «форда» снял, – признался Жека и взял в руки отвертку.
После десяти минут возни с заменой номеров «опеля» на финские, оказались возле «Зала Ожидания». Клуб находился в подвале бывшего Варшавского вокзала, зажатого с трех сторон кирпичными складами, выселенными домами с заколоченными окнами и Музеем железнодорожной техники. Освещавшая индустриальный пейзаж луна делала это место похожим на декорацию к фильму про постапокалипсис. Заасфальтированные темные пустыри оживляли группы молодых людей, направляющихся к клубу. В неверном лунном свете они казались бодряками-зомби из «28 Days Later».
Присев на капот «астры», Жека и Настя с четверть часа прислушивались к тишине и волшебству, изредка перекидываясь отдельными фразами, а затем дошли до «Зала», взяли билеты – и ринулись в бой.
Infrared, днем работавший менеджером по продажам в крупной фирме и старавшийся – в лучших традициях электронных музыкантов – соблюдать анонимность, стоял за пультом в надвинутой на лоб бейсболке и в шейном платке, скрывающем нижнюю часть лица. Его сет по звуку напоминал эхо танцевальной музыки, которое раздается из-за закрытых дверей на танцпол. Ломаный ритм перкуссии. Агрессивные басовые партии, выкручивающие тело и заставляющие его двигаться. Соло – записанные с радиоэфира голоса ангелов. Звуковая палитра показалась Насте эквивалентом вида на окраинные районы города, почему-то – с высоты птичьего полета. Так, во всяком случае, представлялось ей, когда она, танцуя, закрывала глаза.
Она быстро приспособилась ритму и двигалась уверенно, с пластикой хищника. Жеке, поющему только в д
Они два раза подходили к бару подзаправиться. Во второй раз столкнулись с отдыхавшим у стойки после своего сета Инфракрасным.
– Спасибо, что пришли, – поблагодарил тот и – наклонившись почти к самому уху Насти. – Приятно было смотреть, как ты танцуешь. Я всю дорогу вспоминал Сельму Хайек со змеей из «От заката до рассвета»…
– Да это я просто пьяная, – усмехнулась Настя.
– Тем более! Я пьяным танцую только вокруг унитаза… Знаешь, я специально подался в музыканты, чтобы видеть, как перед тобой пляшут девушки, а деньги платил бы не ты, а тебе.
Они выпили втроем. Инфракрасный сказал, что ему пора, кивнул им и ушел.
– Сами ди-джеи, я гляжу, не любят танцевать, – сказала ему вслед Настя.
Около трех ночи они выходят из клуба – в прохладную ночь, которая, кажется, совсем не остужает.
– Поехали ко мне, – предлагает Настя и берет Жеку за руку. – Только не сбегай сегодня, ладно?
Сев в машину, они целуются. В глазах девушки горят пьяные звезды, от нее пахнет алкоголем, а язык переплетается с языком Жеки. Они отрываются друг от друга и продолжают уже у нее дома.
Недопитый кофе остается на столе. Странная, по Жекиным понятиям, музыка из колонок. Позже Настя скажет ему, что это «Kilimanjaro Darkjazz Ensemble». А тогда он стягивает с девушки через голову водолазку, трогает губами ее груди. «Молния» на ее джинсах. Оранжевые трусики «Bjorn Borg» с надписью вдоль резинки «Holland», снятые в два движения – с попы и затем по приподнятым и согнутым в коленях ногам. Короткие колючие волосы затейливой стрижки на ее лобке. Влага на его пальцах. Снова губы Насти – сначала целующие его, а потом обхватившие его член. Упругая топография ее тела под его жадными руками.
Тут Жека понимает, что он забыл – о чем вспоминал еще на Старо-Петергофском.
– У тебя есть презервативы? – прерывистым шепотом спрашивает он.
Настя поднимает голову и отвечает:
– Нет. Наплевать. Все равно скоро нефть кончится.
– И что?
– Все умрем от голода. Еда ведь из нефти, ты не знал? – она делает удивленное лицо, и ей это идет. – Чаще читай состав продуктов… И тепла неоткуда будет взять.
– Из нефти… Даже апельсины? Я просто их много ем.
– Слушай, ты разговаривать будешь или трахаться?
– Ой, а я и забыл, – и просит. – Не умирай пока от голода и холода. А то как-то…