Кровь как лимонад

– Подождешь? Я скоро. Смотри, – он указал на здание на другой стороне проспекта. – В этом доме была «Республика ШКИД». Настоящая. Тебе что больше нравилось – книга или фильм?

Неловкость между ними ушла, напряжение опало как пена в бокале отстоявшегося пива, и всю дорогу они разговаривали о чем-то.

– Фильм, – ответила Настя.

– «Бабка, штаны давай! В город опаздываем!» – вспомнил Жека.

– «Громоносцев, завтракать будешь в ужин» – это про меня. Умираю от голода.

– Сейчас зарулим в одно местечко неподалеку. С хорошей кухней. Только закончу со всем этим… Десять минут, пожалуйста, подожди. Не умирай пока от голода и холода.

В подъезде он притормозил и, наверное, в сотый раз за день набрал номер Аббаса. Все то же – абонент вне зоны действия сети.

Открыв своим ключом дверь в коммуналку на три семьи, Жека почти наощупь прошел по коридору, где, как он помнил, всегда была перегоревшая лампочка. Завернул в комнату, где стоял тяжелый микс запахов гаснущего человека и женского парфюма. Дед – тот скелет, что от него остался – лежал на кровати, отвернувшись лицом к стене. Спал. Из кресла у окна навстречу Жеке поднялась фигура.

– Женя?

– Да, Лена, я.

Жека подошел к молоденькой студентке-медичке, чья смена была сегодня. Они поздоровались.

– Как дед? – спросил Жека.

Лена, на столике рядом с которой лежал «планшет», виновато взглянула на Жеку.

– Не очень хорошо, – ответила она.

– Понятно, – кивнул Жека. – Откуда будет хорошо, если метастазы по всему телу… Возьми, – он протянул Лене чеки героина, который достал из носка еще на лестничной клетке. – Колипо необходимости, да чего я тебя учу, сама знаешь… Вот деньги за предыдущие смены.

– Спасибо.

– Тебе спасибо… А эти деньги передашь… Кто тебя сменяет? Аня? Вот ей и отдашь.

– Света жаловалась, когда я ее сменяла, что Станислав Ильич ее… Мне неудобно говорить… За задницу схватил…

– Скажи, чтобы в следующий раз одевалась на дежурство нормально, а не как медсестра из порнухи. Я тут как-то приехал… Мама дорогая! Юбки считай, что нет, декольте охренительное. У меня у самого встал… Хотя, может, это у нее такой метод – пробуждать тягу к жизни у больных. Вот и сработало.

Они с Леной засмеялись. Жека прислушался к тихим битам из встроенных колонок «планшета». Удивился:

– Ты это слушаешь?

– Станиславу Ильичу нравится. Он говорит, что это актуальная музыка.

Жека помолчал, улавливая слова.

– «Кусок железа не остыл. Куй его своим молотом, покуда хватит сил, покуда хватит веры в то, что уже сделано», – повторил он за голосом с записи. – «И никакой пощады. Плевав, плюю на падаль. Плюю на тех, кто сверху управляет этим стадом». Блин, для моего деда это актуально? Серьезно?

– Ну, это Кажэ Обойма, а Станислав Ильич больше любит «Касту».

– Какая обойма? – переспросил Жека. – Может, дед сам будет читать… – он порылся в памяти. – Трехмерные рифмы или что-то типа того? Свозить его на хип-хоп караоке?

Лена улыбнулась.

– Женя, а какая тебе разница, что его развлекает?

Жека внимательно посмотрел на сиделку, кивнул.

– Я поехал, – сказал он. – Если что, звони.

Уходя, он зарулил в туалет и, увидев на кухне соседок деда, зашел поздороваться. Евдокия Дементьевна, бодрая прокуренная старуха с выцветшими глазами, но хорошими – и своими – зубами, помешивала в стоявшей над включенной конфоркой кастрюле. Во рту у нее дымилась тонкая сигарета. Рядом на кухонном столе готовила салат «тетя Оля», как Жека называл ее с детства – бездетная разведенка лет тридцати трех. С ней, вроде бы, что-то там мутил внук Евдокии Дементьевны, время от времени заезжавший к бабке – тусклый тип с угловатым лицом.

– Жека, привет! – сказала старуха. – Как жизнь молодая?

– Здравствуйте, Евдокия Дементьевна. Понемножку.

– Не женился еще?

– Не-а, теть-Оль. Что-то никто не берет в мужья.

– Балабол потому что!

– Да, наверное.

– Рассольник будешь? – спросила Евдокия Дементьевна.

– Это с вареными огурцами? Буэ-э-э…

– Сейчас в лоб получишь ложкой… Тогда может выпьешь? У меня «Капитан Морган» есть. И «Вана Таллин».

– Да я ж за рулем.

– И когда тебя это останавливало? – поинтересовалась «тетя Оля».

– Да как сбил детсадовскую группу на перекрестке – сразу завязал.

– Парень, такими вещами не шутят, – строго сказала Евдокия Дементьевна. – А то, смотри, договоришься у меня, юморист.

Бывшая библиотекарша методично, словно заполняя формуляр книги, повоспитывала Жеку, затем угостила пирожком с тыквой и отпустила восвояси.

– Спасибо, а можно два?

На улице уже упали сумерки.

Жека подошел к стоявшей возле «опеля» Насте.

– Ну что, ужинать? – посмотрел он на девушку.

– Давай скорее.

– Пойдем, тут пять минут пешком.

Настя принюхалась.

– Эй, от тебя пахнет чем-то вкусным!

– Смалодушничал, – признался Жека. – Пирожком с тыквой угостили. Жареным.

– Ну, Жека, ты предатель.

– Спасибо, значит, этот я тоже могу съесть?

– Э, отдай! – она схватила его за руку, и Жека протянул ей зажатый в промасленную бумажку пирожок.

Шагая рядом, почти касаясь друг друга руками, они шли по Старо-Петергофскому. Навстречу ехали машины с включенными фарами, зажигались вывески.

– Люблю огни ночного города, – сказала Настя.