Кровь или семьдесят два часа

Тогда они благодарили судьбу за то, что она свела их, и не ждали от нее ничего плохого. Они стояли на пороге новых свершений и с радостью смотрели в будущее. Она только что закончила медучилище и наслаждалась жизнью без конспектов, зачетов и экзаменов. Вика любила учиться и с удивительным рвением постигала медицинские премудрости. В отличие то своей подруги, она ненавидела приходить на занятия неподготовленной и не давала спуску ни ей, ни себе. Конечно, какие-то предметы ей нравились больше, а какие-то меньше, но ни один из них не портил настроения так, как фармакология. С самой первой лекции преподаватель стал оказывать ей повышенное внимание. Он спрашивал ее чаще других и не прощал малейших неточностей. В результате у нее накопилась куча хвостов, которые преподаватель требовал сдавать вечерами в индивидуальном порядке. На эти отработки Вика шла как на голгофу. Обычно в кабинете было несколько должников, но это ее не спасало. Фармаколог начинал опрос с других и, не дослушивая ответы, быстро подмахивал зачетки. Оставшись последней, она выслушивала пространные речи преподавателя о чем угодно, но только не о фармакологии. Каждый раз этот плешивый павиан расписывал себя как непревзойденного ученого и бога медицинской химии.

— Для меня синтезировать новый препарат — плевое дело, — бахвалился он. — На мне все наше предприятие держится. И они это знают. Так что и зарплата у меня будь здоров, и машина, и шикарная ведомственная квартира, все к моим услугам.

«Интересно, зачем он преподает у нас за гроши?» — молча удивлялась неприступная студентка.

Этот же вопрос ему не раз задавали и его друзья.

— Надо передавать знания молодым, — с апломбом отвечал он, а про себя думал: «Разве могут они понять ощущения, когда перед тобой сидят ряды молоденьких девушек и светят на тебя своими голыми коленками? Найди к ним правильный подход, и все они твои!» Только вот эта большеглазая худышка никак не поддавалась на его чары. Он уже испробовал весь свой арсенал, начиная с соблазна роскошной жизнью и заканчивая запугиванием провалами на зачетах. Сегодня в бой шла тяжелая артиллерия.

— Одна ночь со мной, — и пятерка на государственном экзамене, — открыто предложил он. — А иначе тебе придется заново проходить мой курс. Тогда, может, в следующем году станешь сговорчивее.

Вике хотелось закрыть уши и исчезнуть из этой комнаты.

Ей было стыдно поднять глаза и она безотрывно смотрела на склянку с металлическими шпателями на столе, которую фармаколог нервно теребил. Она ненавидела эти приспособления для развешивания порошкообразных медикаментов не меньше своего истязателя, а тот, как специально, дребезжал ими на весь кабинет. Практические занятия с сыпучими компонентами были для нее пыткой. Каждый раз, доставая кончиком шпателя воздушный порошок, приходилось задерживать дыхание, чтобы случайно не сдуть невесомую массу, и Викиным легким это совсем не нравилось.

Ненавистные шпатели прыгали и бряцали перед глазами, и их вид заставлял по привычке задерживать дыхание. Наконец смысл грязного предложения прорвался сквозь металлический лязг и необузданная ярость затопила студентку. Позабыв о предупреждении Матрены, Вика выплеснула накопившуюся в ней черную энергию в эту лоснившуюся от похоти рожу. Не прошло и минуты как на душе стало легко и спокойно. Приближающиеся экзамены больше не тревожили. Мир был прекрасен, и она с восторгом растворилась в нем. Ее душа летела ввысь. Классная комната ушла из-под ног. Не в силах больше стоять, она плюхнулась на стул. Ее хрупкое тело с трудом перенесло жесткую посадку на деревянное сиденье, но Вика этого даже не заметила.

В комнате все смешалось. Окна поменялись местами с дверью, потолок с полом, а свет теперь лился откуда-то снизу. Она закрыла глаза, но беспорядочная круговерть не прекращалась. Перед ней продолжали кружиться окна. Но вместо обшарпанных рам она видела узкие бойницы с высокими сводами. Где-то внизу горели факелы, и раздавался остервенелый лязг металла. Она всеми силами пыталась остановить головокружение.

«Мне нужно спасать из подвала маму», — сверлила мысль.

«Какой подвал? Мама же еще не на даче», — молча спорила она с собой.

Пол растворился, и вместо паркета перед ней появился огромный средневековый зал, где, как в кино, рубились обезумевшие люди в дорогих одеждах. Они носились вокруг заваленного яствами стола, скользя по залитому кровью полу. Но не кусок пожирнее да послаще был их целью. Похоже, на этом сатанинском пиру в почете была человеческая плоть. Вот чья-то голова слетела с плеч и закатилась под стол. Торжествующий победитель был тут же предательски нанизан сзади на шпагу. Качаясь перед камином, он выглядел удивленным кабаном на вертеле, готовым к зажарке.

Напуганный фармаколог посмотрел на обмякшее тело студентки со свесившейся на грудь головой и вдруг необъяснимый ужас охватил его.

«Убийца, убийца», — послышался голос.

«Тебя будут судить как извращенца», — вторил другой.

«Твои портреты появятся во всех газетах. Твои косточки будут перемывать на популярных телевизионных шоу», — звучало с третей стороны.