Кровь или семьдесят два часа

Так и сделали. Она выждала, пока заведующий останется один, и вошла к нему в кабинет под предлогом сверки журналов наркотических средств. После визита Вичи начальник долго не показывался. Из-за его отсутствия начало пересменки задерживалось. Когда шеф наконец появился, он не проронил ни единого слова. Без его обычных желчных замечаний бригады быстро отчитались за прошедшие сутки и потерянное время было наверстано. Последняя бригада отрапортовала, и в холле повисла неловкая тишина. Никто не хотел первым покидать собрание, все замерли в нервном ожидании. К счастью, по громкой связи сообщили о поступившем вызове, и жизнь потекла дальше.

Заведующий скрылся в своем кабинете и просидел там до обеда. Когда он наконец появился в комнате отдыха, на его лице была скорбь всего еврейского народа. Он бесцеремонно прервал послеобеденный перекур и попросил одного из врачей сделать ему кардиограмму. Часом позже, сказавшись больным, он оставил вверенный ему коллектив на самоуправление и уехал домой.

— Что там, на кардиограмме? — пытали на кухне счастливчика.

— Да ничего там нет, — отмахивался тот, — просто аллергия на работу.

На следующий день начальник взял больничный. Участковый терапевт поверил коллеге на слово и дал ему отдохнуть недельку. Но ни через неделю, ни через месяц шеф так и не появился. Забота о собственном здоровье теперь занимала все его мысли. У него началась болезнь многих студентов третьего курса мединститута. Каждый день он находил у себя новые заболевания и уже стал подумывать о преждевременной пенсии по состоянию подорванного тяжелой работой здоровья.

Второй час

Не смотря на ранний час, жизнь в приемном покое кипела.

Парамедики сновали по коридору доставляя новых больных.

Смотровые боксы были наперечет и вскоре перед Дичей, все еще державшим Вичину руку, выросли два санитара с каталкой.

Они отвезли спасенную пациентку в палату интенсивной терапии. Проведя поверхностный осмотр, дежурный врач стал тут же оформлять документы по неотложной транспортировке: «Мы переводим ее под наблюдение вашего лечащего доктора в Балтимор. Как только бумаги будут готовы, за ней приедет транспортная бригада из больницы имени Хопкинса».

«Все это очень странно, — забеспокоился Дича. — Откуда взялись такие расторопность и рвение? Ведь я даже не заикался о переводе…» Он недоумевал, вспоминая, какие препоны им чинили год назад. В прошлом декабре, уже начиная с приемного покоя, дежурный пульмонолог отказывался звонить лечащему врачу Вичи. Сначала он ссылался на занятость, а ближе к ночи — на неурочный час. Тогда Вичу промурыжили до утра, а когда отговорки про неурочный час стали неактуальны, сменилась дежурная бригада. Новый доктор сказал, что ему про перевод в Балтимор ничего не известно, и их мытарства в приемном покое продолжались до полудня. Потом Вичу подняли в кардиологическую реанимацию, потому что в пульмонологической якобы не было мест. И лишь спустя два часа они наконец-то попали в палату интенсивной терапии, специализирующуюся по легочным заболеваниям.

«Что за неорганизованность? — удивлялся тогда Дича. — Неужели нельзя было переждать эти два часа в приемном покое и не болтаться с отделения на отделение?» Ситуация прояснилась сама собой, когда стали приходить счета из лечебницы. Как оказалось, это была организованная неорганизованность, в результате которой каждое отделение выставило свой счет за оказание медицинских услуг. И хотя страховая компания покрывала восемьдесят процентов расходов, остающаяся сумма получилась довольно приличной. Дича решил лишний раз жену не расстраивать и не показал ей пугающие цифры.

— Сколько там? — нервно спросила Вича, увидев почтовый конверт из больницы и грустно пошутила: «Напиши им, что я запла когда пойду работать».

Она всегда переживала за дыры в семейном бюджете, которые пробивали ее медицинские расходы. Вича частенько прятала от мужа счета от врачей, а то и просто выкидывала, благо почту приносили, когда Дича был на работе. А научил ее этому несложному трюку сосед.

— Что они могут тебе сделать? — учил ее Шура. — Только вычесть из твоей зарплаты, которой нет.

Но в этом конкретном случае были праведные пути, чтобы поставить зарвавшихся деляг от медицины на место.

— Не на того напали, — успокоил ее Дича. — На то мы и живем в стране, где права каждого защищены, — он уже прикидывал в голове текст апелляции.

Бумажную войну с потерявшей стыд лечебницей они выиграли. Больнице пришлось признать необоснованность своих действий и поубавить безмерные аппетиты.

«Не иначе, эта история сыграла какую-то роль, и нас хотят перевести без задержки», — успокоился Дича, не подозревая, что причина такой расторопности была гораздо глубже и страшнее.

Транспортная бригада из Хопкинса не заставила себя долго ждать. Вичу переключили к портативному аппарату искусственного дыхания, и легкую как пушинка пациентку без труда переложили на жесткую каталку, привезенную из реанимобиля.

* * *