Кровь данов

— Что, негодник, вспоминаешь? — спросил Либурх. Я успел понять, что библиотекарь добр, а его строгость — напускная.

— Вспоминаю… — вздохнул Остах. — Столько лет прошло, а как будто вчера.

— Как будто вчера, — согласился Либурх и задумался о своем.

Я громко кашлянул и спросил:

— Вы о чем?

— Наследник Олтер… — начал Либурх и посмотрел на меня. — А можно я буду звать тебя Оли?

Я кивнул.

— Оли, твой наставник прожил здесь… Сколько, Остах?

Остах очнулся и сказал:

— Почти год.

— Почти год этот негодник… Прости, Ули: твой уважаемый наставник, — смешинки плясали в глазах старика, — провел здесь.

— Здесь, в библиотеке? — спросил я.

— Да. Здесь, в этой комнате, — махнул рукой над головой Либурх.

— И как можно жить в такой… — я чуть было не ляпнул «конуре». — Здесь же места совсем нет!

Места тут было и впрямь маловато. Дальний от входа угол разграничен двумя высоченными — до самого потолка — стеллажами с книгами. Одновременно эти стеллажи служили двумя стенами из четырех для этой комнатушки. Рассеянный свет падал из окна рядом со стеллажом. Вход в закуток прятался среди каких-то стендов с картами — так просто и не найдешь. В самом углу находился грубо сколоченный топчан с простым тюфяком и малюсеньким столиком, похожим на табурет. Тюфяк с табуретом и занимали все пространство.

— Как можно жить? — развеселился библиотекарь. — Эти негодники иногда возвращались под утро, от них пахло вином, и тогда еще и Эндир оставался тут!

— Здесь? — не поверил я. — Вдвоем? Но где?

Я повернулся к наставнику, смотря на него с недоумением. Вместо ответа тот ткнул указательным пальцем вверх. Я задрал голову и увидел высоко-высоко, под самым потолком висящий гамак!

— Это я Эндиру рассказывал, как на кораблях матросня спит во время качки, — словно оправдываясь, пояснил Остах. — Вот и сделал. А потом как-то — не помню уж как — сюда приволокли и приладили…

— И как же туда забираться? — У меня загорелись глаза.

— Даже не думай, — разом посерьезнел Остах. — У тебя только-только ноги стали ходить.

— Да я так, из интереса… — пробурчал я, расстроенный.

— С той стороны шкафов лестница переносная стоит, — ответил библиотекарь, присматриваясь ко мне, — вот там Эндир и залазил, через верх. Я уж и забыл про этот гамак…

В общем, хорошо мы с библиотекарем пообщались. И расстались хорошо. Выслушав просьбу Остаха о нужных мне бумагах из Канцелярии, старик покивал и пообещал все сделать в самые краткие сроки. А я, в свою очередь, пообещал приходить в любое время, когда захочу.

Вот я и думал — то ли воспоминания о прошлом после встречи с Либурхом разбередили наставника, то ли я постарался. Вчера перед сном мне нестерпимо захотелось купить меч. Желание было острым и настойчивым, словно зудящий комариный укус. Вообще мальчишеские заскоки и эмоции все сильнее и сильнее овладевали мной. Деньги, вырученные от начальника госпиталя, жгли Олтеру руки, и мальчику во что бы то ни стало захотелось подарить Барату меч. Он ведь должен отдариться? Должен. То-то и оно.

Дядьке моя идея пришлась не по душе. Он-то хотел припрятать деньги на черный день…

— Твоих денег хватит на десяток дрянных мечей, а на сколько хороших? — проворчал дядька. И ответил: — На один, и то если повезет.

Впрочем, когда я стал канючить, он не смог долго сопротивляться и вскоре сдался. Поэтому мы решили, что сегодня нам нужно многое успеть, пока меня не закрыли в этом имении, отрезав выход на волю. Учебный год начнется — и все, за границу имения ни шагу! Поэтому нужно поторапливаться — навестить Алвина, обговорить контракт на кресла-каталки. Зайти с извинениями к Фраксу Хмутру, будь он неладен — вчера в его дом послали раба известить о нашем визите. И вот теперь еще и в оружейные ряды заглянуть.

— Если ты сильно против, то мы можем не идти к оружейникам, — промямлил я, глядя в чашку.

— А?.. — переспросил Остах.

Я повторил.

— Так ты про это переживаешь? — махнул рукой Остах.

Я кивнул.

— Пустое. Сходим, обязательно сходим… — опять о чем-то задумавшись, дядька замолчал, замерев с поднятой кружкой.

Что происходит-то? Я переглянулся с Баратом и Йолташем. Братья едва заметно пожали плечами. Но Остах углядел.

— А вы что расселись? Брысь разминку делать!

Братья вскочили и опрометью бросились к дверям. Я заметил, как Барат успел стащить со стола краюху. Кайхур тоже заметил и возмущенно тявкнул вслед.

Оказывается, уже несколько дней каждое утро братья с наставником занимаются по утрам на заднем дворике. А меня не зовут! Боятся за мои ноги. Но ничего, с завтрашнего утра и я начну заниматься. А то меня, нетренированного, тут съедят и косточек не оставят.

— Мне сон приснился, — сказал мне Остах, едва дверь за братьями захлопнулась. — Один и тот же сон снится. Как я в пещере… ну, в Лоне Матери, с тобой, беспамятным…

Я отставил кружку в сторону.

— Это когда я упал?

Дядька кивнул:

— Я тогда струхнул сильно. И ходил там, как потерянный. Вот и во сне этом — свод пещеры, стены круглые каменные, темные проходы… А я все хожу по ним, хожу. А ты стонешь где-то вдалеке, меня зовешь. А я блуждаю, а найти тебя не могу.