Кровь данов

Вскоре установилась зыбкая тишина, прерываемая кряхтениями и стонами наместника. Повязка, скрывающая изуродованные глаза Туммы, пропиталась потом. Вскоре послышалось какое-то поскребывание, и в опочивальню вошел давешний раб.

— Алиас Фугг прибыл, мой господин… — прошелестел раб, — и ожидает…

— Зови! — оборвал его наместник. Элса привстала с кушетки. Зашуршала простыня.

В опочивальню вошел гость. Походка его была тиха, но шаги уверенны.

— Сиятельнейший… — начал незнакомый Тумме голос, но наместник тут же прервал его:

— Брось, Алиас. Виделись. Давай без церемоний. Вон там — вино, фрукты… — Тумма пробежался вдоль позвоночника, и Сивен охнул. — Мы о мальчике, которого ты привез, Алиас. Да ты и сам все видел, Голос Империи. Что скажешь?

Незнакомец прошагал до столика, и послышалось журчание. Потом скрипнуло дерево кресла.

— Я удивлен не меньше, наместник. До этого я разговаривал с наследником, и он не показался мне таким… — гость отпил вина, — необычным.

— Разговаривал? И наблюдал за ним? — раздался голос Элсы. — Во время вашей поездки сюда?

— Верно. Он вел себя как обыкновенный мальчик его возраста. Может быть, учитывая внезапную хворь, — слишком уверенный и спокойный… Впрочем, и слез хватало. Но я не так уж долго был рядом…

— Понимаю, — нетерпеливо дернулся наместник. — Ты сказал — обычно. А что необычного?

— После нападения на нас гворча… — задумчиво ответил Алиас, и Тумма почувствовал, как тело наместника напряглось. Вся работа насмарку! — Когда трупы нападавших сволакивали в кучу, он сидел на бочке… Я подошел поближе — а он смотрит на них особым взглядом. В кинжал вцепился — аж рука побелела.

— Что за особый взгляд, Алиас? — спросила госпожа.

— Да он просто мечтал сам им головы отрезать, сиятельнейшая! — ответил гость. — И жалел, что не может этого сделать! Теперь, когда я увидел его опухшее ухо и фингалы Дирга и Гвинда, — я в этом почти уверен.

— Значит, любит жестокость? — промурлыкала Элса. После рук Туммы она чувствовала себя воздушной и юной.

— Но ты видал этот номер с полным титулом рекса? А поднесение свитка?! Кто его надоумил? Бумаги обычно тихо отдают в Канцелярию — и дело с концом. А тут — и свиток, и эта фраза: «Мой отец, дан Рокон, шлет тебе привет». Ты слышал — привет он мне шлет?! Кто у него в ближниках такой умный? Не знаешь, Алиас?

— Это Остах, — гость с усилием выдавил из себя незнакомое имя. — Он из даипа Столхед, матери дана Рокона…

— Алиас! Избавь меня от этих дикарских подробностей!

— Он приближенный дана Дорчариан, сиятельнейший, — коротко ответил Алиас. — О нем мало что известно. Он служил еще Эндиру Законнику. Видимо, и впрямь неглуп.

— Но и с мальчишкой что-то не то… — закряхтел Сивен.

— Бывают случаи, когда после удара по голове случаются странные вещи… — предположила Элса. — Может быть, это как раз тот случай?

— Да, — согласился Сивен. — Я тоже слышал что-то похожее.

— Кроме того… — Алиас замялся. — В горах ходят слухи…

— Да говори уже! — рявкнул Сивен.

— Он упал со священной горы, и мальчишку занесли в священную пещеру. Говорят, сама Мать Предков спасла наследника и благословила.

— Чушь! — фыркнул Сивен.

Он приподнялся и готовился продолжить, но в дверь негромко постучали.

— Что еще?! — крикнул Сивен.

Послышались быстрые короткие шажки слуги.

— Сиятельнейший! Прибежал нарочный из госпиталя. Ночные разбойники напали на гостиницу… Избиты и ограблены постояльцы.

— Что?.. — прошипел наместник. — Из-за того, что госпитальная стража проморгала каких-то выродков, ты решил ворваться ко мне? Плетей захотел?! Пусть у Влика задница преет!

— Господин! — взмолился раб. — Нарочный сказал, что избитые — люди вашего подопечного…

— Кого? — продолжил кипятиться Сивен.

— Малолетнего наследника Олтера, сиятельнейший господин.

Сивен резко поднялся, откинул простыню и сел. Тумма поспешно отступил от наместника на шаг назад, чтобы не попасть под горячую руку.

— Да уж. Сегодня все кувырком… — Сивен почесал голую грудь. Он помолчал какое-то время, размышляя. — Тумма! Так быстрее всего. Иди в госпиталь. Ты всех там знаешь, вот и разузнай, что там случилось.

— Слушаюсь, господин, — склонился великан в поклоне.

Ему понравились слова госпожи про толстого мальчика, который за поклонами прятал злость. Злость Тумма не прятал, а вот любопытство и беспокойство… Тумме было интересно все, что касалось Олтера. Он многое мог бы рассказать о странностях этого мальчика — такого сильного двойного огня, что горел в нем, Тумма никогда не видел. Он знал, что такое бывает. Давным-давно его бабка Туомала рассказывала своему даровитому внуку об этом, передавая секреты родового ремесла. Конечно, Тумма никому не говорил про это. Библиотекарь Либурх научил лекаря еще одному важному для раба умению: держать язык за зубами.

Тумма двинулся к двери, пятясь задом, когда его догнал голос наместника.

— И загляни к наследнику. Ты же лечил его. Скажи, что мы разберемся… — Сивен дернул плечом. — И передай… мои сожаления.