Кровь ацтека. Тропой Предков

Соседняя деревня напоминала скорее небольшой городок. По дороге к хижине местного колдуна я узнал, что он слывёт толкователем снов. Попутно Целитель рассказал мне о самом прославленном сне в ацтекской истории. Его якобы видела родная сестра Мотекусомы, которая восстала из мёртвых и предсказала испанскую Конкисту.

Папанцин, любимая сестра Мотекусомы, всегда была ему близким другом и верным советчиком. Когда она неожиданно умерла, Мотекусома был вне себя от горя. В знак любви и привязанности он похоронил Папанцин в подземном склепе на территории своего дворца. После церемонии погребения вход в усыпальницу был закрыт каменной плитой.

На следующее утро одна из дочерей Мотекусомы увидела свою покойную тётушку сидящей у фонтана во внутреннем дворике. Девочка побежала к няне и рассказала ей об этом, а та, убедившись, что это действительно высокородная Папанцин, подняла на ноги весь дом.

Мотекусома велел привести Папанцин к нему, и она рассказала брату странную историю. Якобы у неё закружилась голова, она лишилась чувств, а когда пришла в себя, то оказалась в тёмной гробнице. Она подошла к выходу и сумела отодвинуть каменную плиту достаточно, чтобы выбраться наружу, в сад. А затем присела отдохнуть, и тут её увидела девочка.

Папанцин и раньше была слабого здоровья, частенько падала в обморок и теряла сознание на несколько минут. Очевидно, на сей раз обморок оказался гораздо продолжительнее, и все решили, что она умерла.

Мотекусома страшно обрадовался, что любимая сестра воскресла, но радость его была недолгой. Папанцин рассказала брату, что видела сон: якобы она оказалась в подземном мире и мёртвые отвели её к побережью Восточного моря. Там она увидела лодки величиной больше, чем дома богачей, и весьма странных людей. У этих людей были светлые глаза и волосы и бледная кожа. Они называли себя Сыновьями моря и сказали, что приплыли из обители солнца, что за пределами Восточного моря.

Когда пришельцы сошли на берег, их вождь оказался не обычным человеком, но богом в золотом одеянии. Его щит сиял огнём солнца.

— Я Кецалькоатль, Пернатый Змей, — заявил он. — Я прибыл, чтобы вернуть себе мои владения.

Аййо, бедный Мотекусома! Сон сестры оказался вещим: вскоре в Веракрусе высадился Эрнан Кортес. Не удивительно, что Мотекусома буквально застыл от страха, когда ему сообщили, что на его земли по Восточному морю прибыли странные люди с бледными лицами и в сверкающих доспехах. Нерешительность Мотекусомы в общении с Кортесом была продиктована его убеждённостью в том, что он имеет дело с богом.

Целитель и толкователь снов беседовали и курили, наполнив хижину дымом до такой степени, что я вынужден был выйти на свежий воздух и ждать снаружи. Помимо новости, что науали находится где-то в этой местности, я узнал ещё один интересный факт: из соседней деревни исчез карлик. Этот коротышка, уже взрослый мужчина, был сыном старой вдовы. Накануне исчезновения он пил пульке вместе с соседом и пропал по дороге домой.

— По-видимому, карлика забрал Тлалок, — сказал толкователь снов.

«Да, Тлалоку много что приписывают, когда начинается засуха», — подумал я.

Тлалок и был тот самый томимый жаждой бог, который посылает дождь. Его имя в переводе означает Дарующий Всходы. Будучи доволен, этот бог посылает щедрый урожай бобов и маиса, и тогда желудки людей полны. Но разгневавшись, он губит посевы, насылая на поля засуху либо наводнение. Торговцы говорили, что Тлалоку приносят в жертву маленьких детей, потому что их слёзы напоминают капли дождя. А поскольку статуи богов обычно маленькие, считается, что якобы карлики тоже любезны богам как объекты жертвоприношения.

Науали заставлял погоду работать на себя. Чем больше люди опасались засухи и голода, который неизменно её сопровождал, тем сильнее стремились они задобрить старых богов.

Прогуливаясь вокруг хижины в ожидании Целителя, я приметил миловидную молодую девушку примерно моих лет. Она улыбнулась мне, отчего у меня подпрыгнуло сердце. Я улыбнулся в ответ и неспешно двинулся в сторону красотки, но в этот самый момент из хижины, откуда она вышла, появились двое мужчин. Увидев, что я смотрю на девушку, они смерили меня столь недружелюбными взглядами, что я повернул в другую сторону.

Они сразу поняли, что я не индеец. Ростом и телосложением я напоминал скорее испанца, чем метиса. А моя бородка и вообще устраняла последние сомнения на этот счёт. Мало у кого из индейцев растёт борода, а те, у кого на лице появляется небольшая растительность, обычно её выщипывают. Ацтеки считали, что волосы на теле свидетельствуют о низком происхождении. Матери сызмальства натирали лица младенцев известковой водой, чтобы помешать росту волос.

   — Заходи в дом, — велел девушке мужчина постарше.