Кровь ацтека. Тропой Предков

У этого человека был дурной глаз, способный прожигать камень. Я не понял, вспомнил ли чародей о нашей стычке на ярмарке или же просто заметил презрение на лице парнишки, нахально разглядывавшего его с памятника. Конечно, уже прошло более двух лет, та наша встреча была мимолётной, а я с той поры сильно изменился. Поэтому в то, что чародей узнал меня, верилось с трудом, но мне всё равно стало не по себе. Настолько, что я потерял интерес к представлению, соскользнул с памятника и прошмыгнул между воинами, чтобы убраться подальше. И в этот самый момент на площади показался монах верхом на муле. Позади него индеец вёл другого мула, волочившего что-то на верёвке по земле. Добравшись до места, где разыгрывалось потешное сражение, они въехали в самую его середину, заставив воинов расступиться. И только тогда я увидел то, что волочил индеец. Мёртвое тело.

Священник остановил мула и громко обратился к толпе.

   — Этот человек, — он указал на тело, — умер вчера и не был погребён в соответствии с христианскими обрядами. Он был зарыт в землю по святотатственному языческому обычаю.

Священник выдержал паузу, чтобы до собравшихся дошли его слова.

   — Я узнал об этом бесчестии лишь благодаря тому, что среди вас, индейцев, есть верные чада Господа, не оставляющие подобную ересь без внимания. Его тело выкопали. Его протащат волоком через весь город, чтобы все видели, что будет с теми, кто оскорбит Господа и слуг церкви, слуг Божьих.

В загробном мире несчастного изрубят и бросят на съедение собакам.

От отца Антонио я слышал о подобной грубой церемонии, практикуемой некоторыми деревенскими священниками. Он говорил, что большинство священников злятся не столько на то, что грешника похоронили без соблюдения христианских обрядов, сколько из-за того, что они не получили оплаты за отпевание и погребение.

Когда священник и индеец, чей мул тащил тело, поравнялись с тёмным магом, тот бросил на этих двоих взгляд, исполненный столь неприкрытой ненависти и злобы, что я страшно испугался.

И поспешил убраться подальше, надеясь никогда больше не увидеть чёрного прорицателя.

Ближе к ночи я бродил по деревне, любуясь отмечающим праздник народом. Когда стемнело, люди толпами собрались на кладбище, чтобы быть поближе к своим дорогим усопшим. Кладбище было освещено сотнями свечей, люди выпивали и веселились, смеялись и болтали. У могил собрались семейные группы: они пускали по кругу угощение — помидоры, тортильи, пульке и те острые перцы, которые ацтеки называют чили.

Я не принадлежал ни к одной здешней семейной группе, но получал удовольствие, бродя вокруг да около и любуясь чужим весельем. Люди в основном были пьяные и довольные. Я с интересом наблюдал за тем, как молодая женщина спорила со своим здорово надравшимся мужем. Он был такой пьяный, что почти не мог стоять на ногах, и мне вспомнились объяснения отца Антонио насчёт разницы в том, как пьют испанцы и индейцы. Испанец пьёт, чтобы развеселиться, индеец — чтобы забыться. А потому часто напивается до потери чувств.

Эта молодая женщина обозвала мужа глупым козлом за то, что он так сильно набрался, и ударила его. От этого удара бедняга повалился на спину и упал на землю. Окружающие развеселились и зааплодировали женщине.

Она решительно зашагала прочь, чуть не сбив меня с ног. При этом из её кармана выпал носовой платок. Я схватил его и последовал за разгневанной женщиной. Но она так спешила, что я нагнал её и отдал платок уже за территорией кладбища.

   — Твой муж здорово напился.

   — То, как он нализался, меня не волнует. Беда в том, что он просадил все деньги, которые я заработала стиркой.

   — Грешно ему так напиваться и оставлять такую красивую жену одну без защиты. Есть мужчины, которые наверняка захотят воспользоваться его глупостью.

Она отвела волосы со лба.

   — Я никогда тебя раньше не видела.

Я пожал плечами.

   — Я странствующий кудесник. Сегодня здесь, а завтра в другом месте.

   — И какая же, интересно, магия тебе известна?

   — Любовная. У меня есть одно приворотное зелье. Я держу его здесь. — Я коснулся переда штанов. — Хочешь посмотреть?

Ох, и откуда только у меня взялась смелость сказать такое? Мне тогда исполнилось семнадцать лет, и ещё ни разу я не был по-настоящему близок с женщиной. Но со времени неудачи с женой касика я немало практиковался при помощи руки, и теперь мне не терпелось посмотреть, насколько усовершенствовались мои навыки.

Женщина улыбнулась и погладила собственный передок.

   — Сегодня я вшила череп в моё нижнее бельё, сделала это для мужа, но он слишком пьян, чтобы увидеть его. Или оценить.

Мы отправились на лужайку, чтобы испытать мою магию — и заодно посмотреть её череп.

Женщина легла на спину в тёплой траве. Я опустился на колени рядом с ней и едва лишь наклонился, чтобы коснуться её губами, как женщина рывком повалила меня на себя и яростно набросилась на мой рот губами и языком. Когда мне уже начала нравиться сочная влага её рта, она вдруг сбросила меня с себя. Её рот снова вернулся к моим губам, а рука полезла мне в штаны.