Читаем «Крот» в генеральских лампасах полностью

С того дня у генерала Полякова словно камень с души свалился, и началась у него более-менее спокойная работа в ВДА. Он посчитал тогда, что судьба в очередной раз соблаговолила ему, что разговор с Изотовым был полезным и обнадеживающим. И, как ни в чем не бывало, он принялся за старое: собирать и накапливать шпионскую информацию о выпускниках разведывательного факультета 1980 года и трех последующих лет. Таковых набралось 87 человек. Когда наступил день закладки тайника «Киев», Поляков решил отказаться от его использования: «Зачем мне он, если есть безопасный способ передачи сведений за две с половиной секунды».

Закодировав на пленку информацию о 87 будущих военных разведчиках, а также объяснение, почему не стал использовать тайник «Киев», он, проезжая на троллейбусе мимо посольства США, легким нажатием кнопки на миниатюрном передатчике, находившемся в кармане пиджака, отправил американцам большой объем шпионских сведений. Подобных передач в последующее время он провел еще четыре и таким образом сообщил в ЦРУ полные данные на еще большее количество слушателей академии, а также различные аналитические обзоры и документы Генштаба и ГРУ.

Вооруженный миниатюрным устройством для мгновенного сброса информации, Поляков уверовал, что теперь он свободен от каких-либо подозрений в Москве. Но напрасно он так считал: случайно встретившийся ему при выходе из метро генерал-майор Хоменко снова предупредил его:

— Ты, Дмитрий Федорович, будь осторожнее. В последнее время я все чаще слышу в своем «аквариуме» перешептывания за спиной, а иногда даже и открытые разговоры о тебе…

— Какие еще разговоры? — насторожился Поляков.

— Конечно, не из приятных, я бы сказал даже, опасные разговоры.

— Да не темни ты, говори конкретнее! — вскричал Поляков.

— Да все о том же прошлом в Америке. И о настоящем тоже.

— А что могут говорить о моем прошлом и настоящем? — вконец разозлился Поляков.

— Что не случайно отозвали тебя из долгосрочной командировки и отстранили от оперативной работы. Или ты не догадываешься об этом? — поддел его Хоменко.

Поляков ничего не сказал в ответ, лицо его покраснело, а на лбу резко обозначились вены. Он долго и пристально смотрел на Хоменко, потом обронил:

— Ну и что ты предлагаешь?

Хоменко, почувствовав себя не в своей тарелке, с напряжением в голосе проговорил:

— Ты хоть проверяешься, ведется или нет за тобой наружное наблюдение?

— А если даже и ведется, что от этого изменится? — ответил Поляков, хотя чувство тревоги стало еще сильнее.

— Ну смотри, — собравшись уходить, сказал Хоменко.

— А чего мне смотреть, — бросил Поляков. — Это ты смотри, чтобы самому не загреметь под фанфары.

Пока он шел от метро до автобусной остановки, перед глазами у него стояло лицо Хоменко. «Непонятный и опасный тип! Мне кажется, что он такой же сексот, как и я, а еще предупреждает меня», — сделал вывод Поляков, анализируя только что состоявшийся разговор.

Мысли о возможном провале постоянно крутились в его голове, чувство опасности никак не отпускало. Когда он пришел домой, начал поспешно рвать разные бумаги и сжигать их в туалете. Жена каким-то шестым чувством поняла, что что-то случилось, и с неподдельным страхом спросила:

— А почему мы после отпуска не вернулись в Индию?.. Почему ты после этого сильно изменился, ходишь сам не свой, как потерянный?

Ему ничего не оставалось, как в который уже раз при ответах на ее щепетильные вопросы слукавить:

— От возвращения в Индию меня отвели по вине Римского. Он оговорил меня в растрате финансовых средств в отместку за то, что я якобы дезинформировал Центр о том, что он попал в поле зрения индийских спецслужб и потому его откомандировали в Москву.

— Но ведь ты действительно не только в Дели, а и в Нью-Йорке и Рангуне слишком много тратил денег на покупку дорогостоящих подарков для своих начальников. Я еще каждый раз удивлялась, откуда у тебя такие большие суммы денег. А ты, оказывается, постоянно залезал в кассу посольства. Каким же надо быть бессовестным человеком, чтобы это делать?!

— Но я же не для себя их брал!

— Какая разница? — прервала его Нина Петровна. — Для себя или не для себя — все равно это нечестно! Ты же генерал военной разведки! Как тебе не стыдно, Дима?! Это же настоящее воровство!

— Не надо, Нина, обвинять меня в этом. Мне и без того тошно…

* * *

Леонид Гульев, выехав в США в качестве руководителя вашингтонского разведаппарата ГРУ, получил за денежное вознаграждение от доброжелателя Фреда материалы, подтверждающие предательство Полякова. В шифрованном сообщении в Центр со ссылкой на данные Фреда говорилось:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии