Крокодил Генма и его друзья (СИ)

— Нормальный у меня почерк, — Сенжу отпила ещё вина из глиняной кружки. — Для ирьёнина.

— Всё бы вам молодым хиханьки да хаханьки, — проворчал Итачи, выходя. — Тут о таких суммах речь...

*

— Готов? — улыбаясь, спросила Цунаде у следующего Учиха.

— Хн.

— Похож, похож, — довольно покивала принцесса Сенжу, наливая себе ещё вина из кувшина.

— И после смерти мне не обрести покой, о прекрасная принцесса, ибо ваш образ негасимым пламенем будет вечно пылать в моём сердце и снедать меня огнём страсти! И я похищу вас и увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами, — скорбно проговорил Итачи.

Цунаде поощрительно кивала, подставив руку под подбородок.

Из дома высунулась взъерошенная Шизуне. Недоумённо оглядев декламирующего Учиху, она тихонько подошла к наставнице и присела в свободное кресло слева от неё. Спящая Тон-Тон тихонько храпела у Шизуне на руках.

— Никогда в жизни я не испытывал такого душевного подъёма… не, ну враньё же! — не выдержав, возмутился Учиха. — Кто в него поверит вообще! Тьфу!

— А я вот почти поверила, — хмыкнула Цунаде ему вслед.

— Цунаде-сама, что происходит?

— Кастинг, не видишь что ли.

*

— ...увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами. а война породит боль, ужасную боль, — тяжело роняя слова, говорил Итачи. — Боль рождает ненависть, а та даёт начало лишь ещё большей боли. Так звено за звеном выковывается цепь ненависти.

— Опять за старое, — вздохнула Конан.

— Ц-цунаде-сама, — Шизуне слегка покраснела, в замешательстве от пришедшей в голову мысли. — А он... всегда так? Ну, с цепями, болью там…

Конан с интересом повернула голову.

— Без комментариев, — поджала губы Сенжу. Хрустнула костяшками пальцев. — Поактёрствовать ему, значит, захотелось. Ну я ему устрою «боль».

Шизуне и Конан многозначительно переглянулись и покраснели.

*

— ...ваш образ негасимым пламенем будет, м-м, вечно пылать в моём сердце и снедать меня огнём страсти! — пылко вещал Учиха, стоя посреди террасы перед «суровым жюри». Взгляд его почему-то был сконцентрирован на сидящей у Шизуне на руках Тон-Тон. Надо признать, свинка слушала очень внимательно. — Я, м-м, вижу в ваших глазах сомнение. Вы столь прекрасны, что наверняка эти слова вам говорили уже тысячу раз…

— Ну, раза четыре уже точно было, — тихонько хмыкнула Цунаде.

— И вы правы! — горячо воскликнул Итачи, вдохновенно вскидывая голову. — Ничто не вечно под луной, и наверняка мы можем говорить лишь о том м-м, миге, что проживаем сейчас, о той буре чувств, о том яростном взрыве эмоций, что бушует в моей груди в эту секунду, когда я смотрю в прекрасные ваши глаза! Когда, чуть жив, себя не помня, всё забыв, назвать хочу я наудачу стихию чувств, слепой порыв, и слов ищу, и чуть не плачу, и вечным сгоряча зову мой сон небесный наяву, неужто я других дурачу?

— Э-э… — Цунаде немного шокированно переглянулась с остальными. — Слышь, паренёк, вот, кроме шуток, хочешь помочь сценаристу с диалогами?

*

— И после, хех, смерти мне не обрести покой, о прекрасная принцесса, ибо ваш образ негасимым пламенем будет вечно пылать в моём сердце и… это… бля, забыл как там дальше, — Итачи торопливо достал из кармана плаща мятую бумажку и быстро подглядел. — А, вот! ...и снедать меня огнём страсти! И я похищу вас и увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами. Ну и хуй с ней, с войной! Джашин-сама не против! Да чё вы ржёте, сучки!!!

Рядом всхлипывала Шизуне, уткнув лицо в бок Тон-Тон. Свинка истошно визжала — ей было щекотно.

— Сле… следующий, — из последних сил прохрюкала Цунаде, утирая слёзы.

Итачи сплюнул на пол, матернулся и, насупившись, покинул террасу, бормоча угрозы. Невозмутимая Конан проводила его взглядом, чуть улыбнувшись краешком губ.

*

— Цунаде-сама, — Шизуне наклонилась к уху наставницы. — А можно я моего Генму на пробы приведу? У него всяко не хуже получится.

Стоящий перед ними очередной «Итачи» смущался и говорил так тихо, что слышно было только сидящей перед ним Конан. Впрочем, вполне возможно, делал он это специально, потому что синеволосая куноичи тоже сидела потупив взгляд и краснея. Про сценарий оба давно забыли, беседа явно шла о чём-то личном.

— Хм, — Цунаде задумчиво почесала нос. — Да можно, конечно, а…

— Я бы-ыстро! — унеслась вдаль Шизуне.

— Хрю-ю-у!..

— ...а ты сценарий-то читала сама? — запоздало спросила Сенжу. Но ученицы уже и след простыл. — Эх, молодёжь.

*

И так Ширануи Генма по прозвищу Крокодил стал дублёром Учихи Итачи в фильме «Принцесса Фуун: Рассвет Надежды».

*

Страна Рек, неподалеку от границы со Страной Ветра

Когда Итачи прибыл на нужное место, всё уже было закончено. Разгромленный караван, изрытая техниками дорога, повсюду тела убитых шиноби в лужах крови. Саннин Орочимару, цель поисков Итачи, стоял на коленях, склонившись над телом пока ещё живого Четвёртого Казекаге, и деловито снимал с него кожу.