«Крокодил»

Черный ворон, черный дьявол.
Мистицизму научась,
Прилетел на белый мрамор
В час полночный, черный час.

Я спросил его: — Удастся
Мне в ближайшие года
Где-нибудь найти богатство? —
Он ответил: — Никогда!

Я сказал: — В богатстве мнимом
Сгинет лет моих орда.
Все же буду я любимым? —
Он ответил: — Никогда!

Я сказал: — Пусть в личной жизни
Неудачник я всегда.
Но народы в коммунизме
Сыщут счастье? — Никогда!

И на все мои вопросы.
Где возможны «нет» и «да».
Отвечал вещатель грозный
Безутешным: — Никогда!

Я спросил: — Какие в Чили
Существуют города? —
Он ответил: — Никогда! —
И его разоблачили.

Петр Градов

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

Свое
собранье сочинений
издал один, увы,
не гений.
Не обойтись
без уточнений —
собранье
слабых сочинений.

ДЕСЯТЬ ЛЕТ

Тебе стихи
писал поэт.
Промчалось
десять лет…
И что же?
Он старше стал
на десять лет.
И ты — на десять
лет моложе.

* * *

Обокрали друга,
обокрали.
Мне сегодня
жаловался он.
Ну а тем,
что рукопись не взяли,
как поэт,
он просто оскорблен.

СОВЕТ

Держи всегда
свой нос по ветру,
— дождешься почестей,
наград.
Сегодня снова
в моде ретро.
Учти и действуй,
ретроград.

ПОБЕДА!

По-польски «женщина» —
«кобета».
Я рядом с женщиной одной,
и сердце чувствует —
Победа!..
Ее победа надо мной.

ГРИБНОЙ ГОД

Белых, красных —
видано не видано!..
До чего же грибной
этот год.
Сыроежки —
невесты на выданье —
встали в ряд,
а никто не берет.

Марк Григорьев ГАРМОНИЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ

Казалось бы, можно прятать в колчан сатирические стрелы. Месячник — мера временная, вынужденная. И автолюбителей только попугали, а потом разобрались, осудили перегибщиков. Вообще, если разобраться, организаторы сенооброка действовали из благих побуждений: смена труда — лучший отдых. Опять же молоко наряду с крестьянами любят и рабочий класс, и трудовая интеллигенция…

Примерно так думал я, садясь в поезд Ижевск — Москва и благодушно разворачивая припасенный в дорогу местный еженедельник. И первая же статья «Планируется… маскарад» увлекла меня до боли знакомым мотивом. Речь шла о неписаном правиле, укоренившемся на заводе Ижмаш: сотрудники КБ, отделов, всех инженерных служб предприятия отрабатывают два месяца на рабочих местах. «…остается удивляться, — писал инженер В. Л. Жук, — до чего же у нас доросла исполнительность. Скажут инженеру: на производство — а у него уже готов халатик, в колхоз — пожалуйста, рюкзачок наготове, на стройку — будет исполнено, рукавички при себе…»

Вспомнилась мне при чтении этих строк самая дальняя оконечность нашей страны — Чукотка. Побывал я там в старательской артели по добыче олова недалеко от Певека. Возвращаюсь в город. Завороженный действительным хозрасчетом, артельным подрядом, высочайшей выработкой и соответствующим заработком (в тот год вышло 40 рублей на трудодень, стало быть, в месяц —1200), я по наивности думал, трясясь в «уазике» по тундре: «Вот ценный опыт, его бы — в строительство, в сельское хозяйство». Полярное солнце и не думает заходить, подсвечивает сопки, золотит Чаунскую Губу. Вдруг, мать честная, мужики с косами в тундре. Машут косами, а что косят, не видно. Попросил я шофера остановиться, встал на коленки, пригляделся — есть травка. Но не очень рослая, так что с одного квадратного километра этих благодатных сельхозугодий получается копешка величиной с муравейник.

— Из какого совхоза? — спрашиваю.

— Из штаба Северного Морского пути, — приветливо отвечает один косарь. — Шефство, однако, называется.

И зашагал дальше, напевая «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…».

Так что удмуртский опыт родился не на голом месте. Были предшественники. Те же мастера сбора хлопка в Средней Азии силами школьников и студентов. Будут и последователи.