Кризис в Зефре

— Ты не собирался мне сказать, — спросил Идрис сквозь стиснутые зубы, — что все-таки решился использовать оружие из Чада?

Нуриа пожал плечами снова:

— Я принял решение в последнюю минуту. Оно всего лишь закрепляет итоги сегодняшнего выступления.

— А ты не забыл между делом, что здесь мои жена и дети? Что они здесь всего шесть месяцев?

На лице Нурии промелькнуло выражение ужаса:

— Идрис, нет! Я — я позабыл. Слушай, ты должен позвонить им и сказать, чтобы они выбирались из города.

Идрис Кабади откинулся назад, уставившись на Нурию. Тошно было осознавать, что не верил он, будто бы Нуриа забыл. Нуриа постоянно твердил о том, что семья — это отток ресурсов, роскошь, которой человек, ведущий войну, не может себе позволить. Не планировался ли этот его якобы недогляд с тем, чтобы устранить отвлекающий фактор из жизни старшего среди его лейтенантов? Как он собирался это обыграть? Собирался найти способ свалить вину за смерть Ахты и детей на коалицию?

Идрис верил в дело фанонистов. Он был убежден, что отчаявшиеся люди обязаны воспользоваться рычагами мирового общественного мнения_[180] и шоковым эффектом СМИ, чтобы достичь своих целей. Следовательно, зверства иногда бывали оправданы. Но при этом приходилось верить, что в конце пути ждет разумная цель: мир, в котором жены и дети могли бы жить так, как предназначил им Бог. Должен же был быть кто-то, кому от этого станет лучше, иначе к чему все?

Оружие из Чада было перебором. В нем даже необходимости не было, и если оно не сработает — ничего не изменится. Говоря себе это, Идрис отстранился от Нурии и снова открыл свой коммуникатор. У него хватит времени на одно быстрое сообщение, прежде чем на коммуникационную сеть Зефры обрушится молот.

Лучше бы этому сообщению успеть попасть туда, куда следует.

Десаи что-то слышала и чувствовала боль, но ничего не видела. Где-то с грохотом валились обломки, еще где-то кричали голоса. Они что-то подсказывали ей — что-то, что ей следовало сделать, но пока она не могла сообразить, что именно.

— Сюда! — Ей показалось, что она узнала голос. Лампарт, из медслужбы; да, точно он.

Звук откидываемых обломков, шершавое ощущение чего-то, скользящего по ее руке. Значит, у нее есть рука. Это хорошо, подумала она.

Кто-то схватил ее за плечо, и Десаи вдруг поняла, что она должна делать. «Сюда!» — попыталась крикнуть она, но получилось лишь карканье. Десаи пронзало копьями боли, пока девушку вынимали из ее колыбели в битом бетоне.

…и в глаза ей хлынул яркий свет.

— … уберите это. — Над ней в терзающем дневном свете стоял Лампарт, держа в руках побитый и непрозрачный НШД. Конечно, он же закрывал ей глаза, поэтому она и не могла видеть.

— Возможно, это спасло ей зрение, — говорил другой медик, осторожно ощупывая лицо Десаи. Она почувствовала в этом месте боль.

— Мне… — она попыталась сказать «что-то оторвало», но получилось только «рва?».

— Ложитесь, — сказал Лампарт. Какие хорошие уютные носилки, просто отличная идея. Десаи опустилась на них и не жаловалась, когда Лампарт поднял ее руку, чтобы сделать какой-то укол.

Небо казалось таким ярким. Теперь она увидела, что близится вечер: в облаках над головой появились янтарные полосы. Это так мило.

Она закрыла глаза.

Майор Моне поднял взгляд от Десаи, которой он помогал улечься на носилки, вверх. На город падали обломки поврежденного аэростата — пылающими молниями, как Икар, низвергающийся с небес. А далеко на горизонте, в районе водоочистной станции, поднимались в воздух еще четыре инверсионных следа.

В комнате, где раньше был большой экран, теперь стало очень большое окно. Собственно, там и половины потолка не хватало. Не было ни видно ни огня, ни следов обугливания, как можно было бы ожидать после ракетной атаки из голливудского фильма; Моне знал, что такие вещи происходят только при использовании зажигательных веществ типа бензина. В этой ракете находилась взрывчатка: она просто врезалась в боковую стену здания, и все рухнуло вниз.

Погибли как минимум четверо. Возможно, с ними и Десаи, если она получила внутренние повреждения. Лицо у нее распухло из-за бесчисленных рваных ран от осколков оконного стекла. Сам Моне не пострадал только потому, что находился в другой комнате, на селекторном совещании с Оттавой.

— Лазеры их остановят, — сказал кто-то из офицеров по контрмерам. Он указывал на далекие следы от ракет. — Думаю, с этим выстрелом им просто повезло.

— Отнюдь, — сказал Моне. Он указал на заваленный обломками двор, где среди бетонных обломков лежало несколько неоново-зеленых теннисных мячей. Несколько мячей выглядели полурасплавившимися. — Они использовали обманки. Прямо перед тем, как прилетела ракета, кто-то принялся бросать через стену теннисные мячи. Возможно, пара человек, из рогаток, с одного из зданий рядом. — Он покачал головой, невольно восхищаясь такой сообразительностью. — Хорошо. Прочешите местные крыши, поищите наших метателей ложных целей. Эвакуируйте территорию. Я хочу полного рассеяния. Для построения заново командной среды используем ad-hoc-сеть^{(см.словарь)}.