Кризис самоопределения

– Но теперь-то у них сотрудники нашлись, а? Вон по телику сказали, что все сделают, лишь бы восстановить справедливость для того Сэмми-петушка.

– Винни! Боюсь, такое говорить нельзя, даже если вы горюете.

– Простите, – сказала Винни, обливаясь слезами. – Не знаю я этого Сэмми и никакого неуважения никому не хочу. Но моя Латифа даже у себя дома не была сохранная, по своему коридору пройти не могла, и правильно, потому что кто-то из тех отморозков хотел потрахаться и пустить ее по кругу со своими дружками, а потом прикончил, когда она стала отбиваться. Еще одна убитая. Еще одна убитая чернокожая, и никаких мне хештегов ЯЭтоЛатифа.

21. Промысловый Флот

– Малика, красотуля, не зайдете ли вы ко мне в кабинет? Будьте заинькой.

Лучше б вообще-то не позволять ему с ней разговаривать вот так. Из уст большинства мужчин это звучало бы совершенно неприлично и чудовищно покровительственно. Каковым, собственно, и было. Но Джулиану как-то удалось придать этому некий пост-иронический оттенок. Словно они с ним врубаются в один и тот же анекдот. Восстают против удушающих оков ПК-полиции веселья. Как эстрадные комики, которым спускают с рук сексистские шуточки, если добавить к ним щепотку иронии. Если превратить ее в шутку над шуткой – и тебе рыбку съесть, и на мель не сесть. Просто у Джулиана была вот эта привольная, врожденная уверенность в себе. Малика понимала, что не вполне она врожденная: нелишняя в этом деле и школа, где вот такую непринужденно благовоспитанную самоуверенность вводили в организм вместе с утренней кашей. Однако Малика знавала прорву пафосных мальчиков в Оксфорде и считала их обсосами. Из породы Трепа Игрива, все они. Джулиан – совсем другой уровень. Голос и манеры у него настолько чарующе снобские и самоуничижительно заносчивые, что Хью Грант по сравнению с ним – Дженет Стрит-Портер[61]. Малике это нравилось. С ним гораздо веселее, чем с большинством начальников. И он в хорошей форме к тому же.

– У меня к вам загадка, – сказал Джулиан, закрыв за ними дверь.

Он выдал ей страничку из своего блокнота, на которой написал #ЯЭтоЛатифа.

– Кто такая Латифа? – спросила Малика.

– Вы.

– Я?

– Вы – и я тоже. Все мы. Такой у этого хештега смысл.

– Да, но кто мы на самом деле? То есть, она кто?

– Именно. Умничка! Кто она? Никто о ней не слышал. Но ее до смерти избил на лестничной клетке в занюханном муниципальном жилом доме какой-то случайный отморозок, потому что она отказалась ему отсасывать, чтобы он записал это на видео и поделился со своими дружками, а мать девушки считает, что всем плевать.

Малика заколотила этот хештег в Твиттер.

– Ее мать права. Всем и впрямь плевать. Всего двенадцать ретвитов.

– Точно, – едва ли не мечтательно отозвался Джулиан. – Поразительное дело, что способен выловить Промысловый Флот. В смысле, как они, к чертям, это выудили? Мне б терпения не хватило.

Он смотрел на Малику эдак загадочно, словно ждал ее отклика.

– Промысловый флот? – спросила она.

– Да. Наш Промысловый Флот.

Опять этот косой взгляд. Весь из себя такой гадкий мальчишка. Поразительно, как ему это удается до сих пор – в его-то пятьдесят с лишним.

– Ну хорошо, – проговорила она, пытаясь пошутить. – Клюю на наживку. Что это за наш Промысловый Флот?

– Расскажу, если поужинаете со мной.

Такого она не ожидала. В чем, конечно, отчасти и состояла его уловка. Малика выдержала паузу, обдумывая свой ответ.

– А это вот не домогательски ли чуточку, Джулиан? Вы мой начальник, я на тридцать лет моложе вас. Такое вообще теперь бывает? Я думала, время ушло. – Она предполагала, что это заставит его задуматься хоть чуть-чуть. Но он всего лишь рассмеялся.

– У меня точно бывает, – сказал он, – а если бывает и у вас, значит, видимо, бывает у нас обоих. Вам слово, моя дорогая.

Она попыталась заставить немножко вспотеть и его самого. Мужчинам случается быть чересчур самоуверенными.

– Что, простите, Джулиан? Десять последних лет совсем не было, что ли? Шеф клеит молоденькую телочку в закрытом кабинете? Силовое неравновесие и все прочее? Неприемлемо.

– Ой, да вам начхать на всю эту чепуху, Малика! Я вас знаю. Вы же птичка-тори. Сыты по горло всей этой политкорректностью. Куда подевался старый добрый флирт? Не вы ли сами это писали где-то?

– Вы лазили в мой Инстаграм, Джулиан?

– Нуачо. Конечно, я лазил в ваш Инстаграм. Это же “Сэндвич-коммуникации”, ешкин кот. У нас работа такая.

– Он закрытый. Вам для этого пришлось бы его взломать.

– Кхм, алё?

Малика промолчала. Ну конечно же он лазил: очевидно же, что раз она ему нравится, он поищет ее в сети. Все так делают, если кто-то нравится.

– В том бикини в горошек смотритесь обалденно, кстати, – продолжил Джулиан.

– А вот это уже точно неприемлемо.

– Я в курсе. Я в курсе! Ата-та! Гадкий мальчишка! ЯТоже-слезы-по-всей-роже и вся эта дребедень. Но все ж чисто поржать, фонарик.

Куда деваться – Малика улыбнулась. Ну какой же он все-таки бесстыжий, бля.

– Ну, – напирал он, – что скажете?

– Что скажете – о чем?

– Об ужине.