Кризис

Давайте подведем итоги правления режима Сухарто и последствий кризиса, спровоцированного провалом попытки переворота 1965 года и успешными контрмерами. Дурное бросается в глаза. Хуже всего массовые убийства полумиллиона индонезийцев и тюремное заключение для ста тысяч человек минимум на десятилетие. Общая коррупция опустила темпы экономического развития Индонезии ниже уровня, на котором страна могла бы процветать, если бы столько денег не шло в карманы военных, управляющих собственным параллельным правительством и параллельным бюджетом. Этому примеру коррупции охотно следовало все индонезийское общество (даже, напомню, сотрудники авиакомпаний). Вера Сухарто в то, что его подданные не способны управлять собой, на несколько десятилетий отложила возможность установления в Индонезии подлинной демократии.

Из событий 1965 года индонезийские вооруженные силы извлекли тот урок, что успеха возможно добиться насилием и убийствами, а не посредством мирного решения проблем, которое не приносит удовлетворения. Эта политика кровавых репрессий обошлась Индонезии очень дорого на Новой Гвинее, на Суматре и особенно на восточном индонезийском острове Тимор, который разделен политически между португальской колонией на востоке и индонезийской территорией на западе. Когда Португалия лишилась последних колоний в 1974 году, географическая логика подсказывала, что Восточный Тимор станет новой провинцией Индонезии, где столько областей с разными культурами, языками и историями. Конечно, можно возразить, что национальные границы не формируются исключительно географической логикой, ведь иначе Канада была бы частью США, а Дания объединилась бы с Германией. Но Восточный Тимор не сравнить с Канадой или Данией: это всего-навсего восточная половина одного маленького острова в длинной цепи из множества островов, причем все остальные целиком принадлежат Индонезии. Выкажи индонезийские правительство и армия хотя бы минимум такта, наверняка удалось бы договориться о вхождении Восточного Тимора в состав страны с некоторой автономией. Вместо этого индонезийская армия вторглась на остров и аннексировала Восточный Тимор. Под международным давлением и к ужасу индонезийских военных чинов президент Индонезии Хабиби, который сменил Сухарто, объявил референдум о независимости Восточного Тимора в августе 1999 года. Население, конечно, проголосовало за независимость. Потому индонезийская армия стала поощрять местных проиндонезийских партизан к новым убийствам, значительную часть населения принудительно эвакуировали в индонезийский Западный Тимор, а большинство сооружений на восточной половине острова сожгли. Правда, международные силы быстро навели порядок, и Восточный Тимор в конечном счете провозгласил независимое государство Тимор-Лешти. Жертвами конфликта стала почти четверть местного населения, а уцелевшие ныне считаются беднейшим малым государством Азии, поскольку их доход на душу населения в шесть раз ниже, чем в Индонезии. Для самих индонезийцев издержки заключались в том, что теперь Тимор сделался отдельной страной с суверенитетом над потенциально богатым нефтью морским дном, а его доходы не будут пополнять бюджет Индонезии.

Теперь, когда мы перечислили эти ужасные злодеяния режима Сухарто, может показаться, что больше об Индонезии и сказать нечего. Но история редко дарит нам либо зло, либо добро в чистом виде, и оценивать ее нужно беспристрастно. При всех недостатках и ужасах правления Сухарто его режим оставил и позитивное наследие. Он обеспечил и поддерживал экономический рост, пускай темпы роста сдерживались за счет коррупции (см. источники 5.6, 5.7). Режим привлекал иностранные инвестиции. Режим решал внутренние проблемы Индонезии, вместо того, чтобы заниматься антиколониальным движением в мировых масштабах или стараться отхватить кусок от соседней Малайзии. Режим проводил политику планирования семьи, тем самым решая одну из фундаментальнейших проблем, что досаждали как независимой Индонезии, так и ее предшественнику, голландской колонии. (Даже в самых отдаленных деревнях Новой Гвинеи я видел государственные плакаты о важности планирования семьи.) Режим организовал «зеленую революцию», которая, за счет удобрений и улучшенных семян, значительно повысила урожайность риса и других зерновых культур, то есть существенно увеличила сельскохозяйственное производство и потребление пищи индонезийцами. До 1965 года страна испытывала колоссальное напряжение; сегодня Индонезия не выказывает признаков неизбежного распада, хотя ее фрагментированность (острова), территориальная протяженность в тысячи миль, сотни языков и сосуществование всех религий выглядели верными рецептами катастрофы. Восемьдесят лет назад большинство индонезийцев не считали себя таковыми; сегодня индонезийцы воспринимают свою национальную идентичность как должное.