Критерии отпущения грехов

Она делает глоток и позволяет жидкости понемногу струиться по её языку. Она никогда особенно не любила пиво — крепкие напитки гораздо выгоднее по цене для живущих на пособие крыс, и их гораздо проще изготавливать большими партиями — но горький вкус холодного пива приятен после долгой прогулки под тёплым солнцем.

— Как вы узнали, что это не так? — спрашивает она его.

Он кивает на её униформу и указывает на зелёный берет со значком Пехоты, засунутый под левый погон куртки.

— Вы из ТА. Энни служила во Флоте. В Военной Полиции.

Джексон не знает, как интерпретировать его использование прошедшего времени, и не может прояснить его заявление, не раскрыв свои собственные карты, поэтому она просто пожимает плечами.

— Так чего же вы хотите? — говорит мистер МакКинни. — Если она вам что-то должна, то вы пришли не по адресу. Она не была дома уже пару лет. Я даже уже месяц или два не разговаривал с ней по видеосвязи.

— Ничего такого, — говорит она. Она находит прибежище в действии и вытаскивает из кармана армейский жетон. Она кладёт его перед мистером МакКинни, и он смотрит на него несколько секунд, прежде чем взять в руки. Джексон наблюдает, как он медленно вертит потёртый стальной жетон между пальцами.

— Где вы это взяли? — говорит он через несколько мгновений. — Я даже не знал, что она всё ещё носит их.

Она могла бы сказать ему, что сорвала жетоны с шеи его дочери после того, как застрелила её два дня назад, почти в двух тысячах миль отсюда. Она проделала весь этот путь от Шугарта, чтобы доставить этот потрёпанный маленький кусочек листовой стали и, возможно, найти в этом процессе меру отпущения грехов. Она не чувствует стыда за то, что убила Анну МакКинни — в конце концов, она пыталась убить товарища по отделению Джексон. Джексон сожалеет, что ей пришлось убить её, единственного ребёнка этого человека, но ей не стыдно, потому что она сделала то, что должна была сделать, чтобы спасти жизнь Грейсона. Приехав сюда, она твёрдо решила во всём признаться и рассказать её родителям, что случилось с их дочерью в ту ночь в Детройте, и что она никогда больше не вернётся домой. Теперь, когда она сидит здесь, по другую сторону стола от человека, который менял подгузники Анне МакКинни, когда она была маленькой, человека, который, вероятно, учил её ездить на велосипеде и завязывать шнурки, она просто не может набраться смелости, чтобы встретить лицом к лицу с его реакций на это известие.

— Я нашла его, — вместо этого говорит она мистеру МакКинни. — На улице, в Детройте, полторы недели назад.

Он переводит взгляд с жетона в своей руке на неё, а затем снова на жетон.

— Есть ли в этой истории ещё что-то, или я должен был поверить, что вы проделали весь этот путь только для того, чтобы вернуть эту вещь?

— Нет, не только, — признаётся она.

— Я так и думал. Кстати, где вы дислоцируетесь?

— Шугарт, сэр. Это недалеко от Дейтона, в Огайо.

— Это довольно далеко от Детройта.

— Мы были там на вызове. Разве вы не слышали об этом в Сети?

Мистер МакКинни поднимает одну бровь.

— Не слышал о чём?

— Нас вызвали для подавления бунта иждивенцев, — говорит она. — Они поломали кучу всякой всячины.

— Я ни о чём таком не слышал. С момента большого бунта иждивенцев в Майами в прошлом году, и вроде, у китаёзов был ещё один.

— Ну, — говорит Джексон, — я могу вас заверить, что он был, потому что мы были в самой гуще событий.

— Кого-нибудь убили?

Она мгновенно вспоминает десятки тел, разбросанных перед позициями её отделения после того, как они открыли огонь по бушующей толпе, которая, казалось, была полна решимости убить их голыми руками. Она вспоминает Стреттона и Патерсона, мгновенно убитых огнём тяжёлых пушек и рухнувших на мостовую, как небрежно отброшенные вещевые мешки. Она думает о многоквартирном доме, который Грейсон разрушил ракетой из МШРК. Она понятия не имеет, сколько гражданских убила в ту ночь их рота ТА, но если другие отделения были хоть наполовину так же заняты, как её, они заполнили много мешков для трупов.

— Да, — отвечает она. — Несколько человек были убиты. Вы хотите сказать, что этого вообще не было в новостях?

— Обычно они не афишируют, когда посылают людей побить какую-нибудь шайку сидящих на пособии, — говорит мистер МакКинни. — Не могу их винить, правда. У людей может сложиться впечатление, что гражданские власти не могут контролировать ОЖК.

Она открывает рот, чтобы сказать ему, что именно они были теми, кто получил колотушек той ночью — восемь солдат убиты, один десантный корабль потерян, и десятки ранены — но когда она пересматривает баланс, ей приходит на ум, что она собирается жаловаться на ушибленные костяшки пальцев после того, как избила кого-то до смерти. Возможно, им пришлось несладко на поле боя, но подразделение нанесло гораздо больше ран, чем получило в ответ.

— Вы, люди, — повторяет она. — Вы не очень-то любите военных, не так ли?