Критерий истины

На лавочке у проходной, как декабристки, их ждали Надя и Наташа. Ну, Надя, понятно, ждала Мендельсона на правах жены. А Соловьевой тут чего делать? У Нади уже был приготовлен очередной разнос: как в воду канули, что она должна думать? Наташа ее успокаивала: они хорошие.

Хорошие, – буркнула Надя, чуть спокойнее, – когда спят зубами к стенке. Я не знаю, Наташа, куда ты смотришь. Сними розовые очки.

Леша был бы доволен, если Соловьева сняла эти самые очки. В это время Саша как индульгенцию протянул фотографии. Теперь не нужно дома печатать. А фотографии – половина отчета. И, его и Надиного. Этим, как видно, Сашина вина была заглажена. Надя взяла мужа под руку и пошла к общежитию. И, никуда не денешься, Леша шел рядом с Соловьевой. У общежития Надя сказала.

Прогуляйтесь немного, молодые люди.

Леша притерпелся к тому, как он говорила ему, прогуляйтесь, молодой человек. Но множественное число предвещало сложный период. Однако, в этот раз Наташа спокойно, даже безразлично. Предложила Леше сходить в спортивный магазин, в пяти кварталах. Там, она видела, продаются китайские кеды, каких он не мог найти в Москве. Приграничная торговля. Против кед он не мог устоять. Кеды ему были очень нужны. Летом они горели на ногах.

Кеды в магазине были, а таких денег с собой у Леши не было. Соловьева заплатила за него, за две пары. Осчастливленный, Леша не противился ее желанию. Ее желанием было невинным, зайти с нею в книжный магазин. Соловьева считала, что республиканские книгоиздательства иногда печатают интересные книги, каких Москве не сыскать. Ничего сверхъестественного в магазине не оказалось. Та же нудистика. Но Соловьева откопала маленькую книжку стихов. Омар Хайям, увидел Леша. Имя ему было знакомо, но не более. По ходу домой Соловьева вслух читала четверостишия. И нужно признаться, стихи Леше понравились.

Они подошли к общежитию. Брошенный Надей во власть Соловьевой, да еще с двумя парами оплаченных ею кед, – куда ему податься? Мендельсоны, должно быть, не натешились. Соловьева, казалось, понимая, что он повис, не уходила. Даже не пошла к себе в комнату. Так с кедами они и направились в парк. Омар Хайям спас Лешу. Наташа выбрала скамейку под фонарем и приступила к чтению вслух, как в школе у доски.

Леша слушал с тоской и обдумывал тактику: если Надя во имя своих мелкоэгоистичных интересов бросает его на Соловьеву, его спасение остается в Кашевской. И ничего особенного не требуется. Делай Тане небольшие реверансы – Наташа заметит, и отстанет.

В пятницу их отыскал комсорг завода. Предложил им заезд выходного дня в заводской пансионат. Это за городом, в горах. Стоит копейки. Все были за. Тогда завтра в шесть утра у проходной будет ждать машина.

Машина – простой грузовик. Скамьи – доски поперек кузова. Конечно, мальчики помогали забраться девочкам. Саша Мендельсон выполнил свой супружеский долг: помог забраться Наде. Из-за его женатости и хилости на него не рассчитывали. Аня следила, как стервятник, чтобы ее корнеплод не отвлекался на других. Помогать в погрузке поручили тем, кто покрупнее, – Леше и Боре Линкевичу. Леша уже, как на танцах, выбрал взглядом Кашевскую, но тут перед ним выросла Соловьева. С ней Леше пришлось помучаться, она не отталкивалась сама, а ему не хватало сил, чтобы поднять ее, как балерину. Мучаясь с Соловьевой, Леша упустил Кашевскую. Ту подсадил Боря.

Леше и Боре, севшим последними, достались места у заднего борта. Машина тронулась. Медельсоны сидели вместе. Парочкой примостились и Анечка с ее Витей. Леша был спокоен. Он оказался далеко от Наташи. Это не лекционный зал. Она в подскакивающей на дороге машине к нему не пересядет.

Первое время они ехали по коричнево-желтой полупустыне. Потом машина поднялась выше и их глазам открылись горные склоны, с сочной зеленой травой и алеющими в зелени маками.

А пансионат располагался еще выше, на просторном плоском горизонтальном уступе горы. Все там, вроде бы, было как в стандартном доме отдыха: дома, дорожки, газоны. Но за границами этой территории буйствовали луга. С одной стороны доносился шум, от горной реки, берущей начало в ледниках, до которых, казалось, рукой подать. На уровне пансионата река, набрав приличную мощь и скорость, с ревом проносилась сквозь теснину отвесных берегов. Горный воздух, синее безоблачное небо, сияющие ледники, необычная растительность, гудящий поток и завораживающее ощущение, что весь мир лежит под твоими ногами, – все было настолько непривычно, ошеломляюще и грандиозно для жителей равнин, что, конечно, слова восхищения рвутся из груди.

Боря сказал просто: ни хрена себе. А Соловьева полистала свою книжицу и зачитала соответствующее моменту четверостишие о величии природы.

Это что за такое? – удивилась Надя.

Омар Хайям, – вставил Леша, уже немного подкованный.

О! – улыбнулась Надя, – Вот видишь, что такое общение с хорошей девушкой. С кем поведешься, от того и наберешься. Никакого вреда кроме пользы.