Кристалл времени

— Видите, как серьезно он болен, — печально вздохнув, взглянул на меня коротышка. — К сожалению, это достаточно буйный больной. Это уже его четвертый побег.

— Что вы мелете?! Какой еще побег? Они нагло врут вам. Меня зовут Дмитрий Ремезов, я журналист. Можете проверить!

Дежурный в ответ понимающе улыбнулся и пожал руку коротышке.

— Впредь следите за ним строже, чтобы больше не убегал.

Я отлично видел, как коротышка во время рукопожатия вложил в руку дежурного крупную купюру. Теперь надежды на спасение просто не было.

«Федералы» вывели меня в пустынный коридор и отвели в какой-то темный и пустынный зал.

— Кто вы и что вам от меня надо? — дрожащим голосом спросил я, когда они выпустили меня из своих объятий и вытолкнули в центр зала.

Верзила встал у дверей. Со мной остался коротышка. Он впился в меня пронзительным взглядом.

— Зачем вы нас обманули, Ремезов? — спросил он. — Вы же обещали никуда не уезжать.

— А я и не уезжал, — огрызнулся я. — Я в Москву пешком пришел.

— Здоровое чувство юмора говорит о том, что вы вполне отдаете себе отчет в своих действиях и поступках. Послушайте, Ремезов. Отдайте то, что вам не принадлежит, и мы вас не тронем. Более того, будем охранять вас до конца жизни. Поможем сменить фамилию и место жительства. Вы заживете другой, более счастливой жизнью.

— Программа защиты свидетелей? Я вам не верю. Ведь вы работаете не на государство.

— Лучше бы вы нам поверили, — посоветовал коротышка. — Мы действительно не желаем вам зла. Если бы вы отдали нам документы, мы сразу отстали бы от вас. Но вы зачем-то все усложнили. Ремезов, мы знаем, что сверток у вас. Отдайте по хорошему.

— Радзиевского убили, Вяземского и его сыновей, по всей видимости, тоже. С чего я вдруг должен верить вам? У меня ничего нет. К тому же, сверток я уже отдал. Разве вы его не получили? Я отдал его из рук в руки человеку, нарядившемуся академиком. А другого свертка у меня нет. Так что отпустите меня. Я просто хочу уехать домой и навсегда забыть эту историю.

Коротышка зло прищурился, обернулся, бросив взгляд на верзилу. Потом он полез во внутренний карман пиджака, выудил оттуда мобильный телефон и набрал номер.

— Это я, — сказал он в трубку. — Он у нас. Говорит, что документов у него нет. Врет… Нет?… Они у вас?… Что делать с ним?… Понял.

Коротышка убрал мобильный телефон обратно в карман и вдруг выхватил из наплечной кобуры пистолет.

— Доставили же вы нам хлопот, Ремезов, — усмехнувшись, сказал он. — Мы совсем с ног сбились, разыскивая вас. Но все хорошо, что хорошо кончается.

Он направил оружие прямиком на меня. Я похолодел.

— Что вы хотите со мной сделать?

— Лично я ничего не имею против вас, — ответил коротышка. — Вы мне даже симпатичны. Но старик сказал, что документы уже у него. Так что, боюсь, у нас остался только один вариант.

— Хотите убить меня? Но за что? Я ведь ничего не знаю. Обещаю, что ничего никому не расскажу.

— Старик велел не оставлять в живых никого, кто знает о нем. Так что извини. Желаю умереть быстро.

Не успел я и вскрикнуть, как раздался выстрел. В следующий миг что-то сильно толкнуло меня в плечо, в глазах вспыхнули и погасли миллионы огней, а каменный пол вдруг стал таким близким…

Острый холод пронзал мое тело длинными, отвратительно острыми и беспощадными иглами. Боль от них была адской. Казалось, будто они проходят не насквозь, а упираются внутри в позвоночник и выгрызают душу. Мне хотелось стонать и кричать от боли, но в горле будто встал ершистый ком, язык не подчинялся, и все мучения возвращались внутрь. Потом все стихло, и пришло упокоение. Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Волна блаженства разлилась по телу, по жилам побежало тепло, и в сладкой неге поплыл я среди розовых облаков.

Чудесный сон, дивный, самый поразительный из всех, когда-либо виденных мною длился всего одно мгновение. Кто-то тронул меня за плечо, я открыл глаза и проснулся. Я не сразу понял, где нахожусь. Длинный, мрачный и пустынный зал. Он показался мне знакомым. Серые гранитные стены, металлическая эстакада под высоким, узким подпотолочным окном. Позади металлическая дверь с замызганным стеклом, закрытая на засов.

Отчего-то я лежал на полу. Он был серый и мрачный, наверняка, ледяной, но я не чувствовал холода. Я вообще не чувствовал прикосновения к полу. А потом понял, что не чувствую вообще ничего. Я провел ладонями по лицу, и не ощутил прикосновения собственных рук. Пошлепал себя по щекам, и ничего не почувствовал. А еще я не услышал хлопки. Что же со мной случилось? Что произошло? Я оглох? Потерял чувствительность?