Криптономикон

Тут он узнает человека в одеяле и чуть не гаркает: «Ты-то какого хрена здесь?», но что-то его удерживает. Капеллан делает движение глазами, такое быстрое, что замечает лишь Шафто, который стоит с ним практически нос к носу. Оно значит: «Заткнись, Бобби, после поговорим».

— Рядовой Готт сейчас с Богом или куда там люди отправляются после смерти, — говорит Енох «зови меня брат» Роот.

— Это еще как? Разумеется, он с Богом. Черт возьми! «Куда там люди отправляются после смерти». Какой вы, на хер, капеллан?

— Думаю, такой, какой нужен подразделению 2702, — говорит капеллан. Лейтенант Енох Роот наконец отрывает глаза от Бобби Шафто и смотрит туда, где трудятся бойцы.

— Чего, ребята, — говорит он. — Смотрю, сегодня на ужин свининка?

Рядовые нервно хихикают и снова берутся за пилу.

Как только удается освободить Готта от свиной туши, все четверо морпехов хватают его за руки — за ноги. Готта волокут в разделочный цех, временно эвакуированный, чтобы его собратья по топору не разнесли слухов.

Поспешная эвакуация разделочного цеха после того, как одного из мясников нашли на полу мертвым, сама по себе может породить слухи. Легенда, наскоро сочиненная и запущенная лейтенантом Этриджем, такова: подразделение 2702 (вопреки очевидности) на самом деле элитная санчасть, а рядового Готта подкосила новая редкая форма североафриканского пищевого отравления. Может быть, ее даже нарочно оставили французы, немного обиженные на то, что потопили их линкор. Так или иначе, весь цех (гласит легенда) придется закрыть на день и вылизать дочиста. Тело Готта перед отправкой родным кремируют, чтобы опасная зараза не поразила Чикаго — всемирную столицу скотобоен, — где ее неисчислимые последствия способны повлиять на исход войны.

Для правдоподобия на полу установлен солдатский гроб. Шафто и его бойцы, не обращая на гроб внимания, натягивают на труп сначала жуткого вида плавки, потом — отдельные части гидрокостюма.

— Эй! — говорит Этридж. — Я думал, перчатки под конец.

— Сэр, мы наденем их сначала, с вашего разрешения, сэр! — говорит Бобби Шафто. — Поскольку пальцы отмерзнут первыми, и тогда капец, сэр!

— Хорошо, но прежде наденьте вот это, — говорит Этридж и протягивает наручные часы. Шафто взвешивает их на руке и присвистывает: это швейцарский хронометр в массивном корпусе чистого урана, механизм на множество камней тикает, как сердце маленького зверька. Шафто покачивает их на браслете из ловко пригнанных металлических пластин. Такой штуковиной можно оглушить щуку.

— Шикарно, — говорит Шафто, — только время не больно точно показывают.

— Для того часового пояса, куда мы направляемся, — говорит Этридж, — точно.

Шафто, утершись, берется за работу. Тем временем лейтенанты Этридж и Роот вносят свою лепту в общее дело. Они несут куски Ледяной Щетинки на гигантские весы. Получается тридцать килограммов, хотя Шафто, привыкшему к фунтам, это ничего не говорит. Енох Роот обнаруживает похвальный аппетит к физическому труду (что молча отмечают про себя рядовые): он приволакивает и бросает на весы еще тушу. Вместе выходит семьдесят. Дальше они доводят вес до ста тридцати, таская окорока из холодильника. Енох Роот, который, похоже, накоротке с этой чудною системой мер, посчитал и, дважды проверив, установил, что вес Джеральда Готта в килограммах — сто тридцать.

Все мясо отправляется в гроб. Этридж захлопывает крышку вместе с несколькими мухами, которые пока не знают, на что себя обрекли. Роот с молотком в руках обходит гроб, заколачивая здоровенные гвозди мощными, точными ударами Плотника из Назарета. Тем временем Этридж достает из портфеля свод инструкций. Шафто стоит близко и может прочесть большие печатные буквы на зеленой обложке.

ИНСТРУКЦИИ ПО ЗАПЕЧАТЫВАНИЮ ГРОБА

ЧАСТЬ III: ТРОПИЧЕСКИЙ КЛИМАТ

ТОМ II: ОПАСНАЯ ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА (БУБОННАЯ ЧУМА И Т.П.)

Два лейтенанта битый час выполняют инструкцию. Она не настолько сложна, однако Енох Роот все время находит синтаксические двусмысленности и начинает в них углубляться. Этридж сперва немного досадует, потом доходит до белого каления и, наконец, до крайнего прагматизма. Чтобы нейтрализовать капеллана, он изымает инструкцию и поручает Рооту по трафарету наносить на крышку фамилию «Готт» и лепить на нее красные наклейки с предупреждениями столь грозными, что от одних заголовков может хватить кондратья. Когда Роот заканчивает работу, открыть гроб имеет право только лично председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Джордж К. Маршалл, и то не раньше, чем получит разрешение главного военного врача и эвакуирует все живое в радиусе ста миль.

— Как-то капеллан смешно говорит, — замечает на определенном этапе рядовой Нейтан, ошалело слушая дебаты Роота — Этриджа.

— Ага! — восклицает рядовой Бранф, будто Нейтан проявил особую наблюдательность. — Что это за акцент?

Все взгляды обращаются к Шафто. Тот делает вид, что прислушивается, потом объявляет: