Крёстный сын

Филип стал жить в казармах. Правитель пару раз вызывал его к себе, но упрямец отказывался приходить, а навещать крестника на глазах у гвардейцев глава государства считал ниже своего достоинства. Филип продолжал пить, правда, в меньших количествах: надираться каждый день до скотского состояния при свидетелях ему не хотелось. Шон с Кайлом ни о чем не спрашивали, видя, что друг не расположен откровенничать. Они знали о его бесправном положении, но не понимали причины ссоры с Ив. Случай разговорить приятеля представился через пару недель после суда. В тот день в столице проходили традиционные военные игрища, в которых неизменно участвовала личная гвардия Правителя. На это время посты во дворце занимали солдаты замкового гарнизона, только в казармах оставались дежурить двое гвардейцев. Шон и Кайл с радостью ухватились за эту возможность, дабы попытаться вытрясти из друга всю правду. Филип, видя, что казармы опустели, выбрался из тесной, донельзя опротивевшей ему комнаты, где проводил большую часть времени, валяясь на кровати. Он уселся за стол, придвинул к себе кубок и всерьез взялся за бутылку.

-- Какого дьявола ты опять пьешь? -- спросил его Шон. -- Лучше бы побрился!

-- Давай обойдемся без дурацких вопросов и непрошенных советов. Присоединяйся, мне уже надоело один на один с бутылкой общаться, -- проворчал Филип, рассеянно потирая заросший щетиной подбородок.

-- Я на дежурстве, -- недовольно буркнул Шон.

-- И я тоже, -- на всякий случай сказал Кайл.

-- Да ладно, все ушли, кто вас проверять станет. Не напивайтесь как я, просто составьте компанию.

Гвардейцы переглянулись и взяли кубки. Они пригубили и подождали, пока Филип примет достаточно.

-- Слушай, объясни, что ты тут делаешь? -- спросил Кайл.

-- Пью с вами.

-- Да я не о том, что ты забыл в казармах?

-- Я здесь живу. Надо же где-то обретаться, раз одна не в меру заинтересованная особа вытащила меня из петли. В башне Старикан достанет, а здесь безопасно, спокойно и никто не пристает с вопросами... вернее, не приставал, -- Филип ехидно взглянул на Кайла.

-- Почему не ходишь в Тренировочный зал? Евангелина там бывает каждый день...

-- Потому и не хожу.

-- Да что у тебя с ней произошло, объясни толком, -- не выдержал Шон.

Расчет гвардейцев оказался верен: Филип дошел до нужной кондиции и захотел поговорить.

-- Она меня обманула! С самого начала решила, что может вертеть мной, как хочет. По первости я позволял: уж больно она хороша... во всех отношениях... К тому же надеялся, дурак, что тоже ей небезразличен, но теперь знаю точно: я ей нужен для самоутверждения.

-- Обманула? Она тебя спасла! -- горячился Кайл. -- Евангелина не виновата, что закон так написан. И выхода другого у нее не было!

-- Какое самоутверждение? -- вставил Шон. -- Девица влюблена в тебя по макушку, это, по-моему, теперь уже всем видно, кроме одного слабенького на голову.

-- Знали б вы, как она умеет притворяться!

-- Знаем-знаем, несколько месяцев наблюдали, опыта набирались, пока Старикан вас не раскусил, -- усмехнулся Кайл. -- Ты, кстати, тоже не промах по этой части.

-- До папиной дочки мне далеко, -- хмыкнул Филип.

-- Она на себя стала непохожа, когда Старикан тебя в копи отправил. Это тоже притворство? -- проговорил Шон. -- Ты, небось, не сразу ее и узнал.

-- Ну, не сразу. Тощая была как щепка, сказала, мол, пила какую-то дрянь, чтобы старик поверил в ее болезнь и в покое оставил.

-- Дрянь она пила перед самым побегом, а выглядеть как собственный призрак стала на следующий день после твоего ареста, -- Кайл в запале осушил кубок.

-- И что?

-- Филип, не прикидывайся недоумком! Неужели не чувствуешь, как она к тебе относится?

-- Нет, не чувствую! В том-то и дело, что не чувствую. И потом, она с самого начала твердит, дескать, любви между мужчиной и женщиной не существует.

-- Да мало ли, что они твердят! У каждой из них есть какой-то пунктик. Меньше внимания обращай. Если б она так нуждалась в самоутверждении, до тебя у нее знаешь сколько мужиков перебывало бы? А ты, небось, там первым оказался, счастливчик?

Филип невольно улыбнулся, вспомнив приятный момент.

-- Ну, точно, вон, физиономия стала как у сытого кота!

-- Кстати, Филип, -- Кайл хватил лишнего, и его понесло, -- не сочти за наглость, но уж очень хочется спросить...

-- Ну, спрашивай.

-- У тебя действительно такой большой?

-- О-о-о, и ты об этом! Показывать не буду.

-- Да мы и сами смотреть не хотим, ты так скажи.

Филип развел руки на приличное расстояние.

-- Не врешь?

-- Спросите у вашей подруги, раз каждый день с ней видитесь!

-- И что, все твои женщины могли?..

-- Да нет, конечно. Я потому и перетрахал полстраны: все искал, какой смогу целиком засунуть.

-- Ну и?..

-- Ну и не нашел, пока во дворец не попал.

-- Хочешь сказать: только Евангелина может...

-- Да, да, только эта маленькая извращенка может принять его целиком! Причем иногда мне кажется, что ей этого мало... Ну вот, опять встал.

Гвардейцы невольно дернулись, чтобы посмотреть, Филип ухмыльнулся.

-- Да пошутил я, какое там встал после такой дозы спиртного.