Крест на башне

Хороший вопрос. То, что «сокол» спокойно мог нам дезу слить, мне и самому в голову приходило. Наверняка ведь не дурак был – понимал, что шансов пожить, пока мы его слова проверять будем, у него немного… а даже если мы его и не хлопнем, то синие это проделают немедленно, как только передадим – соколовцев они в плену не держат. Те, к слову, им, – и нам, – в этом взаимностью отвечают.

– Надо бы этих поспрашивать, – сказал и лишь потом сообразил, что опять глупость ляпнул.

– Каких еще «этих»? – удивился Хенке. Я огляделся – выстрелов уже не слышно.

– Это вы, – криво усмехнулся панцерник, – поторопились… слегка.

Лейтенант только плечами пожал.

– Стандартная практика.

– А они пытались сдаваться? Хоть кто-нибудь?

– Нет, – сказал, как отрубил. И я ему поверил. Безоговорочно.

– Порядок движения прежний? – деловито осведомился Шидловский.

Прежний, соображаю, это тот, в котором мы сюда добирались. Мотоциклетный дозор, за ним в трехстах метрах два «текодонта» охранения и еще через полтораста вся остальная колонна: Волки, мы и транспортеры Форели в арьергарде.

– С поправкой на потери. Плюс, лейтенант Хенке, выдвиньте вперед одну «двадцать первую». Пусть держится сразу за охранением.

– Слушаюсь.

– Вопросы? Нет… тогда по машинам, господа.

* * *

В итоге я все-таки передумал и в километре от Шумово скомандовал остановиться и перестроиться. Черт с ним, с темпом, лучше пять минут потерять, чем технику по-дурному гробить. На фланги – «текодонты», нашу четверку в линию развернул, так чтобы деревня, когда вперед двинемся, в полукольце получилась и приказал «двадцать первой» из дозора проверить – чего там в деревне и как?

Выяснилось – действительно пусто. Обидно, зря танцы устроил, а как подумал, что из-за этих танцев мог авровские гаубичные батареи, – те, что заградогонь ставят, – упустить, так и вдвойне тоскливо.

Свернулись обратно в колонну, двинулись дальше и, четырьмя километрами спустя – нарвались!

– Волк-2 – Кошке. Впереди скопление противника!

Мы сквозь лесок ехали… то есть основная колонна еще сквозь лес, а дозор, как я сообразил, уже из него выкатился.

– Волк-2, уточните донесение!

А из наушников уже пальба доносится и вопль чей-то очумелый.

– Автоколонна! – ожил наконец Шидловский. – Бронетехники нет, грузовики… поправка – две единицы легкой брони… уже одна!

– Понял вас.

Тут мы тоже из леса вывернулись, и я все собственными глазами увидал.

Даже не поле очередное – так, прогалина, метров семьсот в ширину, а дальше опять лес. И впереди… похоже, это как раз те самые пушки… плюс еще что-то, машин явно больше, чем на две батареи положено. Свернуться-то они успели, пока мы «Волка-4» с его гусеницей ждали, пока перед Шумово танцевали, – времени у них хватило. А здесь, на проселке, они с кем-то столкнулись в лоб, дорога по лесу узкая, не очень-то разминешься, замешкались – и мы их догнали.

Поначалу боя не было – был расстрел! Авровцы скучились у въезда на противоположной стороне, из двух десятков машин пять уже горели, и мы, разворачиваясь, с ходу посылали в это месиво снаряд за снарядом. Каждый шел в цель, промахнуться было невозможно, еще через двести метров подключились пулеметы…

А потом перегораживавший дорогу полыхающий грузовик отлетел в сторону и на его месте, окутанный облаком искр, возник… в первый момент я даже не сообразил, что это, но под лопатками похолодело от одного вида этих… вогнуто-выпуклостей. Двумя секундами позже, из леса правее дороги, ломая деревья словно спички, появилась вторая туша… и только тогда я, наконец, вспомнил!

– Всем, всем! Это «муромцы», весь огонь – на них!

Пятьсот метров, даже чуть меньше… считай, в упор!

Тому, что по дороге пробивался, их горевшие машины мешали, по крайней мере, с выстрелом он замешкался. А второй пальнул почти сразу, и я не увидел—почувствовал, как справа от нас ударило тяжело… или транспортер или «Котенок-5», только вряд ли авровец стал бы на пехотную жестянку размениваться, ему, чтобы ее расковырять, и зенитного крупнокалиберного хватит.

Обоих «муромцев» закрыло разрывами, по-моему, мало кто успел замениться на бронебойный, били тем, что в стволе оказалось. Я навелся на правого, дожидаясь, пока он выкатится навстречу, но секунды шли… текли, а из сизо-бурой пелены никто не появлялся… мелькнуло что-то красное… моргнул, попытался протереть глаз, забыв напрочь, что в перчатках… горит?

– Бронебойным…

– Михеев, вправо!

Я чувствовал, нет, не так – я знал, что наводчик в оставшемся «муромце» выцеливает сейчас именно наш панцер. Ледяное такое покалывание в затылке… чужой взгляд с той стороны оптики…

– Быстрее!

Горящий грузовик подбросило метра на два, когда снаряд «муромца» сквозь него прошел – мимо!

– Бронебойным… огонь!

Не знаю, чей снаряд ему броню проломил – наш, или еще чей-то, неважно. Неважно. Главное – его достали!

– Цель минус пять!

Я от крика наводчика похолодел. Дернулся, засек сквозь разрыв в дыму силуэт – нет, не «муромца», хвала Господу, обычного «дятла» и не смог сдержаться – выматерился грязно, зло, нервы свои перегоревшие облегчая.