Крест и король

Внезапно из-за коровьего хлева донесся крик. Кричали по-английски. Голос Эдит, самой молодой и привлекательной из женщин. Ни слова не говоря, Квикка, Озмод и остальные схватили арбалеты и побежали за хлев. За ними последовали Шеф, Бранд и местные.

За углом сарая они обнаружили двух норманнов, напавших на Эдит. Один обхватил ее сзади, зажал рот. Второй вцепился в ногу, пытаясь свободной рукой поймать и другую. Услышав за спиной шаги, второй норманн отпустил Эдит и обернулся.

— Она к этому привыкла, — сказал он. — Посмотрите на нее. Просто сука, рабыня. Только этим и занимается. Почему нам нельзя тоже попользоваться?

— Она не рабыня! — рявкнул Озмод. — И она никогда не была твоей рабыней.

— А ты-то кто такой? — С полдюжины крестьян обступили кругом, вклинились между Озмодом и вторым норманном, продолжавшим держать Эдит. — У нее нет здесь прав. И у тебя нет. Если я скажу, что ты раб, значит будешь рабом.

Шеф протолкался вперед, посмотрел норманну прямо в глаза. Он знал, что его отряду не грозит опасность, по крайней мере в данный момент. Прозвучали щелчки арбалетов, и хотя у крестьян имелись при себе топоры и ножи, ими не успели бы воспользоваться. Но если англичане прольют кровь, весть о случившемся разлетится и поднимется крик и стон. Убить каждого, даже женщин и детей, как поступили бы викинги в Англии, — тем более не выход. Необходимо как-то усмирить буянов, по наивности своей вообразивших, будто имеют дело со слабаками.

— Оставьте нам только эту, — предложил норманн. — А сами можете ехать.

Эдит завизжала сквозь зажимающую рот руку, отчаянно забилась.

«Боится, что мы так и сделаем», — подумал Шеф.

Вперед вышел Бранд, держа в могучей руке снятый с седельной перевязи топор. Это было грозное оружие, с ясеневой рукояткой в три фута длиной, с изогнутым лезвием шириной в фут. Железный обух был инкрустирован извивающимися серебряными змеями, наваренная стальная кромка ярко отсвечивала на темном железе. Из обуха выступал длинный шип, для балансировки и обратных ударов. Это было оружие настоящего богатыря.

— Отпустите ее, — сказал Бранд. — Если не хотите драться со мной. Все сразу или по одному. Мне все равно с кем.

Норманн, который говорил первым, поглядел на него.

Он не был велик, как Бранд, — других таких здоровяков Шеф вообще не встречал. Но можно было лишний раз убедиться, какой рослый народ норвежцы. Этот был на добрых четыре дюйма выше Шефа, намного шире в плечах и тяжелее.

«Обдумывает вызов, — осознал Шеф. — Стоит ли дело того? Велика ли опасность?»

Бранд подбросил топор, не глядя поймал и принялся крутить в воздухе.

Норманн медленно кивнул:

— Ладно же. Торгейр, отпусти ее. Она того не стоит. Но кое-кто подловит тебя, здоровяк, раньше, чем ты спустишься с гор. Тогда узнаем, почему ты бежишь с трэллами через Бускеруд. В тебе самом, наверное, кровь трэлла.

Шеф увидел, что сжимающие топорище пальцы побелели, но Бранд не сдвинулся с места. Освободившаяся Эдит втиснулась в середину ожидавшего с заряженными арбалетами отряда. Не спеша и не поворачиваясь к противнику спиной, женщины, Бранд и англичане отошли к своим лошадям, молча собрали пожитки. Две лошади исчезли: их успели украсть в течение короткой ссоры.

— Не стоит из-за этого шуметь, — сказал Бранд. — Просто уходим.

Колонна потянулась мимо строений и навозных куч. На околице мальчишка швырнул в чужаков комок грязи, к нему присоединились другие. Грязь, камни и издевательские крики сопровождали беглецов еще с полмили.

На ночлег в этот день устроились с небывалой роскошью, расстелив немногочисленные одеяла и не пожалев времени, чтобы сварить купленную накануне солонину и сушеный лук. Но ели молча и беспокойно. Часовые зорко следили за дорогой в обоих направлениях.

Когда большинство улеглось спать, Озмод и Квикка сели рядом с Шефом и молчаливым Брандом.

— Так мы далеко не уйдем, — сказал Озмод. — Весть разнесется впереди нас, по тропам, которых мы не знаем. На каждом хуторе не миновать стычки. А если встретится деревня или город, будет еще хуже.

— Я же предупреждал, — вздохнул Бранд. — Как будто ведешь мышей через кошачью страну.

— Мы надеялись на нашего пса, — сказал Квикка.

Шеф, мгновенно встревожившись, взглянул на Бранда.

Он неоднократно видел, как великана задирали в лагерях викингов около Йорка и в Восточной Англии. При этом говорили не столь оскорбительные слова, и обидчики были намного более грозными, чем Квикка. Каждый раз следовал незамедлительный ответ с печальным результатом: сломанная рука, отбитые мозги. Но сейчас Бранд сидел неподвижно, видимо погрузившись в раздумья.