Крест и король

Позади него в зал вошла старая королева Аза. На ее пути стоял англичанин и только таращил глаза, не в силах вмешаться в борьбу и поднять руку на своего государя. Схватив железную палку, которой созывала рабынь, королева ловко стукнула его по голове, а когда он повалился на пол, выудила у него из-за пояса тесак. Прихрамывая, прошла три шага, отделявшие ее от Шефа, который наставил рога ее сыну и угрожал благополучию внука. Тот, стоя спиной, не видел ее приближения.

В тот же миг в маленьком Харальде, неподвижно наблюдавшем за борьбой, проснулся дух многих поколений воинственных предков. С пронзительным криком он занес нож и кинулся на ворвавшихся в его дом врагов. Шеф поймал пробегавшего мимо мальчика и прижал к себе, обхватил обеими руками, чтобы тот даже не дергался. Он попытался снова командовать:

— Всем успокоиться и остановиться!

Обращенные к нему лица исказились тревогой, люди рвались в бой. Шеф развернулся со скоростью, обретенной на борцовском ринге, по-прежнему прижимая к себе Харальда.

Королева Аза яростно ударила тесаком снизу вверх. Шеф ощутил толчок, болезненный укол в ребра. Посмотрел на мальчика. Увидел, как тот задрал голову, непонимающе глядя и пытаясь что-то спросить. Увидел нож, насквозь пронзивший сердце ребенка. Нож в руках его бабушки.

И Шеф снова услышал, как где-то захлопнулась крышка. Еще раз и еще.

В зале мгновенно наступила тишина. Шеф разжал объятия, распрямил маленькое тельце, уложил на пол.

Поглядел вниз, и глаза на мгновение будто подернула пелена. Казалось, он видит не тщедушное тельце десятилетнего мальчика, а взрослого мужчину, высокого и крепкого, с пышной спутанной шевелюрой, с обильной бородой.

— Это Харальд Светловолосый, — сказал знакомый холодный голос, — Харальд Светловолосый, каким он мог бы стать. Теперь ты его наследник. Ты унаследовал сокровища короля Эдмунда и расплатился своей юностью. Ты унаследовал удачу короля Альфреда и заплатил своей любовью. Теперь ты унаследовал предназначение от короля Харальда. Чем заплатишь на этот раз? И не пытайся отворачиваться от моих видений.

Мгновение закончилось. Шеф снова был в зале, глядя на окровавленное тельце. Чувствовал, как уходила из мальчика жизнь. Харальд мертв.

Шефа взяли за плечи и повели прочь, и на этот раз он не сопротивлялся. Позади королева Аза тянула слабые трясущиеся руки к телу внука. Шеф потерял ее из виду, когда его провели через дверь, разбитую катапультой, на улицу.

Там снова поднялся шум, кто-то упирался:

— Но у нее остался мой нож!

На него заворчали. Озмод считал:

— Семь, восемь, девять, все живы, уходим.

Квикка откуда-то принес головню и корзину сухих щепок, которые рабы использовали для растопки, побросал и то и другое в телегу, потом, освободив лошадь от упряжи, проследил, как занялось пламя.

— Наш мул им не достанется! — прокричал он.

— А бабы тебе зачем?! — рявкнул Озмод, когда вынырнул откуда-то Карли — по женщине в каждой руке и еще две взволнованно семенят сзади.

— Они не могут здесь оставаться.

— Это же шестивесельная лодка, на ней нет места!

— Они должны уйти. Тем более что мальчик мертв. На его похоронах им перережут глотку.

Озмод, сам бывший раб, больше не спорил:

— Ладно, пошли.

Беспорядочно толкаясь, девять мужчин и четыре женщины устремились на тропу, ведущую к небольшому пляжу, где Марта не далее как сутки назад убила Стейна. Квикка и Озмод с арбалетами прикрывали тыл. На полпути Шеф услышал пронзительный крик и обернулся: Рагнхильда вернулась с прогулки. Послышались мужские голоса. Стражники, которых англичане разоружали по пути, опомнились и собрались отомстить.

Отступление превратилось в паническое бегство, каждый изо всех сил рвался к виднеющейся лодке. Удд и Хунд приготовились оттолкнуться от берега. Мужчины и женщины, пихаясь, расхватали весла и распределились по скамьям. Перегруженная лодка застряла на гальке. Шеф и Карли выпрыгнули обратно и толкали ее шесть футов, десять, пока не кончилось мелководье. Затем их затащили через борта, возвышавшиеся над водой на каких-то несколько дюймов. Шестеро гребцов уперлись ногами и по команде Озмода дружно ударили веслами.

Шеф увидел Рагнхильду, обрамленную сиянием яростно пылавшей телеги. Она спускалась к берегу, простирая руки. Стрелы окружавших ее лучников шлепали по воде, но Шеф не обращал на них внимания, велев своим спасителям опустить арбалеты.

— Вор удачи! — кричала Рагнхильда. — Убийца моего сына! Пусть ты станешь проклятьем для всех, кто тебя окружает! Пусть никогда больше не узнаешь женщину! Пусть у тебя не будет наследника!

— В том нет его вины, — пробормотал Фрита, потирая ушибленную железной палкой голову. — Это старуха взяла мой нож.

— Помалкивай насчет своего ножа, — проворчал Озмод. — Ты должен был следить за ним.

Проклятия неслись им вслед, а лодка постепенно продвигалась во тьме, уклоняясь от сторожевиков Хальвдана, крейсировавших вдоль берега, до которого беглецам оставалось меньше мили.

Шеф, пока можно было что-то различить, все глядел с кормы на женщину, по-прежнему неистовствовавшую и рыдавшую на берегу.

Глава 15