Крест и король

Замысел был достаточно прост. Железо, хотя и хорошо знакомое норманнам и известное во всем западном мире, оставалось металлом если не драгоценным, то довольно дорогим. Одной из причин превосходства франкских и немецких копейщиков был вес железа, которое они носили на себе. Оно многое значило в мире, где крестьянская лопата была деревянной и имела только узкую полоску стали по краям и где плуг был всего лишь обитой жестью сохой. Цена железа определялась не тем, что его трудно найти, как серебро или золото, а тем, что оно требовало больших трудов. Руду приходилось раз за разом нагревать и вручную ковать молотом, пока из нее не выходил весь шлак, а потом еще переплавлять в примитивных печах, топившихся древесным углем. Железо Ярнбераланда было лучшим в мире, но все же оно требовало обработки, как и любое другое, за исключением очень редко встречающихся небесных камней из чистого железа. У Герьолфа было топливо, у него была руда. Если бы удалось сократить время на обработку, к весне он сделался бы заметно богаче. Но как вращающееся колесо сможет двигать молот вверх-вниз?

Удд снова чертил на снегу свои рисунки, а Шеф, которого призвали в связи с разгоревшимся спором, переводил с английского на норманнский — Удд так и не овладел чужим языком по-настоящему. В конце концов Герьолф вздохнул и дал согласие на попытку.

— Нам еще повезло, — отметил он, — что в этот раз машина будет в два раза меньше, чем в прошлый.

— Молот легче поднять, чем крутить жернов, — пояснил Шеф. — Удд говорит, что начнет с легкого молота.

— Насколько легкого?

— В центнер весом.

Герьолф потряс головой и отвернулся.

— Предложи ему разыскать Нарфи, жреца Тира и летописца, пусть тот даст пергамент и перо. Рисунки легче будет разобрать, если Удд сделает их чернилами, а не палкой на снегу. И уж коли он окажется прав, когда-нибудь люди будут драться за каждый лист с его каракулями.

Скоро, когда подул ветер, застучал ковочный молот, обрабатывая металл с неслыханной скоростью, подобно никогда не останавливающемуся молоту Вёлунда, хромого кузнеца богов.

Следующий шаг сделал не кто иной, как Квикка. Не обладая никакими иными умениями, кроме игры на волынке и стрельбы из катапульты, он обычно занимался самой монотонной работой. Однажды, сражаясь с кожаными мехами, с помощью которых поддували воздух в раскаленный горн, и ошалев от непрестанных требований кузнеца «не останавливаться, иначе все пропало», Квикка снял ногу с верхнего рычага мехов и заявил:

— Для этого тоже нужна машина!

Превратить привод молота в привод для мехов оказалось довольно легко. И все же усовершенствование потребовало многих переделок, потому что каждое изменение влекло за собой еще одно. Приток воздуха в печи, где плавилась руда, существенно улучшился, и жар в ней заметно усилился. Кузнецы говорили, что железо сначала будет сине-фиолетовым, и это довольно опасно, так как можно нечаянно обжечься, а потом нагревается до красного каления, когда оно становится достаточно мягким для обработки. Очень редко доводится им увидеть железо при белом калении, когда оно начинает плавиться. Хотя иногда удавалось получить чугун, но обычно лишь при особо счастливом стечении обстоятельств, и вот теперь благодаря механическим мехам стало возможным плавить железо и делать отливки.

Двигали же людьми внешняя угроза и страх, если не предчувствие, войны. Шеф посовещался с Хагбартом и Нарфи, жрецом Тира, и, следуя благоприобретенной привычке, попытался составить mарра, карту мест, где он побывал со своим отрядом. Сопоставив то, что он услышал и увидел сам, Шеф понял, что попал в настоящую ловушку, даже более опасную, чем побережье Норвегии. Оттуда, будь у него корабль, он мог бы уйти в открытое море и, совершив долгий переход к берегам Шотландии, свернуть к восточному побережью Англии. Из этих же мест, даже имея «Орвандиль» Хагбарта, он будет вынужден пробираться через залив, отделяющий Швецию от дальнего берега Восточного моря, где живут балты, а затем идти домой вокруг Скаане и через пролив, разделяющий Скаане и датский Сьелланд.

— Какова там ширина пролива? — поинтересовался он.

— Три мили, — отвечал Хагбарт. — Именно так и разбогател старый король Кольфинн. Взимал пошлину за проход судов. Как я слышал, его там уже нет. Если ты прав и Рагнарссоны действительно расправились с Хрориком, там не осталось почти никого, кто мог бы остановить их.

— А где находится их знаменитый Бретраборг, Цитадель братьев?

— Здесь, — сказал Хагбарт, ткнув в точку на карте, находящуюся на северном берегу Сьелланда, милях в пятидесяти от пролива.

Каких-нибудь полдня под парусом.