Крест и король

— Именно так обстояло с Иваром Рагнарссоном, — подтвердил Хунд. — Его прозвали Бескостным из-за импотенции, и он был жесток с женщинами. Но с его телом все было в порядке, я сам видел. Он ненавидел женщин за то, чего не мог сделать, а мужчин — за то, что они могли то, чего не мог он. Наверное, то же и с нашим Катредом, только он не родился таким, а стал по чужой воле. Диву даюсь, как быстро заживают его раны. Разрез шел через все бедро и доставал до кости, но рана не кровоточила, пока я не взялся ее обрабатывать, и зажила, будто легкая царапина. Надо бы попробовать его кровь на вкус, нет ли в ней чего-то необычного, — задумчиво прибавил он.

Бранд и Шеф с легкой тревогой переглянулись. Но тут же забыли обо всем. Дорога, огибая пирамиду камней, резко свернула влево, и за поворотом мир, казалось, раскололся надвое.

Там, далеко внизу, обширную долину окаймляла серебристая гладь. Шире всех горных рек, этот водный простор уходил к самому горизонту. Зоркий моряк разглядел бы на ней несколько пятнышек.

— Море, — прошептал Бранд, подаваясь вперед и хватая Шефа за плечо. — Море… И смотри, там суда на якоре. Это Гула-фьорд, а суда — в гавани великого Гулатинга. Добраться бы, — может быть, «Морж» уже там. Если его не захватил король Хальвдан. Сдается… Слишком далеко, конечно, но я почти уверен, что вон тот крайний корабль и есть мой «Морж».

— Ты не можешь с расстояния в десять миль отличить один корабль от другого, — усомнился Хунд.

— Шкипер даже в тумане узнает свой корабль за десять миль, — возразил Бранд.

Он ударил пятками усталую лошадь и пустился вниз по склону. Шеф, дав отряду знак не отставать, последовал за Брандом.

Они догнали великана, лишь когда тот совсем запалил своего конька, и с трудом уговорили остановиться на ночлег в нескольких милях от Гулатинга и гавани. Когда на следующее утро они, кто пешком, кто верхом, приблизились наконец к раскинувшемуся на полмили невдалеке от города скопищу палаток, землянок и шалашей, отравлявших атлантический бриз своими дымами, навстречу вышла группка людей: не вооруженные воины в расцвете сил, отметил Шеф, а пожилые люди, некоторые даже с седой бородой. Представители общин из округи, находящейся под властью тинга, и таны или ярлы, которые обеспечивали в ней мир и покой.

— Мы слышали, что вы все грабители и воры, — без лишних предисловий начал один из них. — Если это правда, вас может безнаказанно убить любой, кто придет в наш тинг, и здесь вы не имеете никаких прав.

— Мы ничего не украли, — сказал Шеф.

Он не кривил душой — хоть и знал, что его люди таскали цыплят на каждом хуторе и без зазрения совести варили баранью похлебку, но считал такие пустяки не относящимися к делу. Как сказал Озмод: «Мы бы заплатили за еду, если бы кто-нибудь предложил купить».

— Вы украли людей.

— Эти люди были украдены раньше. Они пришли к нам по своей воле — мы их не искали. Если они сами освободились, кто может обвинять их?

Люди из Гулатинга выглядели сбитыми с толку. Бранд продолжал примирительным тоном:

— Мы не совершали краж в границах вашего тинга и не намерены нарушать здешний порядок. Смотрите, у нас есть серебро. Много серебра и еще золото. — Он похлопал по зазвеневшей седельной сумке, указал на браслеты, сиявшие на руках у Шефа и у него самого.

— Вы обещаете не красть трэллов?

— Мы не будем красть и укрывать трэллов, — твердо заявил Бранд, дав Шефу знак помалкивать. — Но коль скоро любой человек, пришедший в Гулатинг или уже находящийся в нем, выдвинет обвинение, что кто-либо из нас является или когда-либо являлся его трэллом, мы выдвинем встречное обвинение в совершенном против закона и справедливости обращении в рабство свободных людей и предъявим иск за все оскорбления, побои, телесные повреждения и прочий ущерб, причиненный в ходе этого неправого дела. Потребуем плату за каждый год, проведенный в рабстве, и за упущенную в этот период законную выгоду. Более того…

Зная о страсти к законности, которую викинги проявляли даже в самых простых делах, Шеф поспешил прервать его:

— Споры в установленном порядке будут решать воины на земле для поединков, — вставил он.

Норвежские представители нерешительно переглянулись.

— Более того, мы покинем Гулатинг при первой возможности, — пообещал Бранд.

— Хорошо. Но имейте в виду: если кто-то из вас вздумает буянить, — старик глянул за плечо Шефа на Катреда, который набычился в седле и которого по одной руке нежно гладила Марта, а по другой Эдтеов, — отвечать будете вы все. Нас тут пятьсот человек, и мы с вами справимся.

— Хорошо, — в свою очередь сказал Шеф. — Покажите, где нам остановиться, где брать воду, и позвольте покупать еду. И еще мне нужно на один день снять кузницу.

Норвежцы расступились, пропуская маленькую кавалькаду.