Крест генерала Юденича

Список личных вещей и сами вещи в данный момент хранятся в Москве, в Музее вооруженных сил. Остается добавить, что холм, на котором был похоронен Энвер у кишлака Чаган, стал в советское время местом поклонения и власти его срыли. Сохраненные останки были переданы премьер-министру Турции Демирелю 4 августа 1999 года.

Материалы, связанные с деятельностью Энвера в Бухаре, рисуют противоречивый портрет этого незаурядного человека. Его можно оценивать, как неудачного политика и героя-авантюриста. Как политик Энвер предстает человеком импульсивным, не способным реально и адекватно оценивать свои возможности и военную, и политическую обстановку. Не получив сколько-нибудь весомой помощи от «великих держав», Энвер, тем не менее, невольно послужил их интересам. Не потеряв ровно ничего, Германия, Турция, Англия и Россия могли теперь составить представление о потенциале панисламизма. Сами бухарцы, не говоря об этнически близких афганцах, не проявили ожидавшегося исламского национализма и не поддержали борьбу за независимость Бухары. Местное население не вполне понимало замыслы Энвера о восстановлении мусульманского государства в Туркестане, а думало лишь о возвращении эмира.

Слабость Энвера-политика подтверждается тем, что он, невольно, оказал очень большую услугу Кремлю. Провозгласив объединение мусульман всего мира, Энвер дал Советам повод усилить свою интервенцию в Бухару и окончательно захватив ее, выступить «защитником» Запада от «фанатиков-мусульман». Большевики простили Афганистану его сочувствие Энверу. Именно поэтому «взаимоотношения между Советской Россией и Афганистаном на протяжении 1921–1922 годов в общем и целом представляли картину прогрессирующего сближения».

Крупнейший политический просчет Энвера заключался в том, что он сделал ставку на бывшего эмира Алим-хана. Вероятно, ему нужно было приложить больше усилий для объединения туркестанских националистов с бухарскими повстанцами. Встав в ряды сторонников свергнутого эмира Бухары, Энвер, также невольно, завершил раскол в рядах джадидов (новое общественно-политическое движение). Часть их в лице Усман Ходжаева и других поддержали турка, но, потерпев вместе с ним поражение, ушла из большой политики. Другая группа, во главе с Файзуллой Ходжаевым окончательно перешла в стан московских коммунистов. Таким образом, Энвер-паша помог Москве укрепить свои позиции в Средней Азии и устранить ее противников в бухарском правительстве. В политическом плане крах Энвера знаменовал собой первую и неудачную попытку политического объединения против большевизма под флагом милитаристского исламизма. Поражение младотурков в Кулябе означало крупное поражение «Исламского Интернационала».

Чуть ли не главной из причин поражения Энвера явилось негативное отношение к нему Ибрагим-бека. Этот таджикский вождь, как и в случае с Усман Ходжаевым в январе 1922 года вольно или невольно подыграл Советскому командованию. Принимая оппортунистическую позицию, Ибрагим-бек действовал вопреки интересам освободительного движения. Действительно, после гибели Энвер-паши басмачество резко пошло на убыль. Часть басмачей и джадидов отказалась от военного сопротивления и пошла на сотрудничество с большевиками, надеясь на какую-либо форму приемлемого сотрудничества с Советской властью. Другие продолжали джихад, но лишенные руководства и должной организации, стали опускаться до экстремизма, разбоя, террора и грабежа мирного населения.

В разгар ликвидации авантюры Энвера произошло ужесточение политики в отношении басмачества и его сторонников, которая сводилась исключительно к методам военного и карательного характера. Приказ № 1570/308 за подписью Троцкого от 4 июля 1922 года призывал к усилению военного нажима к «басмачам и их пособникам». В то же время Политбюро ЦК РКП (б) направило в Ташкент директиву Сталина, в которой предлагалось значительно увеличить количество военных трибуналов, активизировать работу ГПУ и перейти от случайных мероприятий к «широкой, планомерно выдержанной работе». Но эти действия, собственно, не затрагивали собственно вооруженные отряды и не приводили к снижению их численности. По сути, они были направлены против местного населения, что приводило к его массовому уходу в горы в соседний Афганистан.

На уровне массового сознания рассказ об Энвере можно дополнить его характеристикой в виде смелого героя-одиночки, решившего своим отчаянным поступком поставить точку в своей карьере и судьбе. Он давал большой импульс панисламизму и пантюркизму. Энвер снискал большой почет части своих соотечественников и жителей Средней Азии. Для многих тюрков он остается национальным героем, который всколыхнул Турцию и сыграл выдающуюся роль в Средней Азии. Религиозная мифология рисует Энвера «гази» – святым мучеником, погибшим в неравной войне с неверными. Именно так он оценивался частью населения Таджикистана, где общая могила Энвера и Давлатманд-бея была превращена в мавзолей, куда на протяжении 74 лет приходили паломники для поклонения.