Крепость во тьме

– Ты научишь меня быть солдатом?

Тэйн вонзил щипцы в кучу углей, словно в сердце врага.

– Вряд ли. Твоя мать…

– Ей все равно. Она все время говорит мне, чтобы я чему-нибудь научился.

– Она вовсе не имеет в виду, чтобы ты стал солдатом. Она имеет в виду уроки твоего отца.

– Тэйн, учиться писать и считать скучно. И что хорошего принесло это умение папе? Все равно он учит меня только потому, что его заставляет мама.

«В каком мире живет Рула и что скрывается под ее маской?» – подумал Тэйн.

Вряд ли это был счастливый мир. В нем умерло слишком много надежд. Время не пощадило ее. Она превратилась в деревянную куклу, проживающую каждый день с наименьшими хлопотами.

– Скучно, но важно. Что толку от солдата, который не умеет читать или писать? Все, что он может, – держать копье.

– А ты умеешь читать?

– На шести языках. Каждый солдат в моей армии учит не меньше двух. Стать солдатом в моей стране – примерно как стать священником в твоей, Стебан.

«Рула, – подумал он. – Почему я считаю тебя единственной в своем роде, когда ты всего лишь одна из миллиона одинаковых сестер, разбросанных по феодальному Западу?» Весь субконтинент распростерся под пятой угнетения и отчаяния, тягостного постоянства и неизменности, словно высохший лес, который могла воспламенить малейшая искра, брошенная несущим надежду мессией.

– Подготовка солдата заключается не только в том, чтобы научить его обращаться с мечом, Стебан. Я могу обучить тебя фехтовать, но мастером ты никогда не станешь. И точно так же не научишься дисциплине, образу мыслей и жизни, которые нужны, чтобы…

– Собираешься болтать всю ночь, малыш? Заводи овец в загоны.

Тома прислонился к дверному косяку, с кувшином пива в руке. В душе Тэйна нарастал гнев, столь же непредсказуемый, как летняя гроза.

– Займись овцами, Стебан. Потом помогу их напоить.

Он прибрался в кузнице, привел себя в порядок, а затем носил воду, пока Рула не позвала их ужинать.

Напряжение висело над столом, словно густой туман над зловонным болотом, и средоточием ее был Тэйн. Рула хотела, чтобы он сдерживал Тому. Тома хотел, чтобы Тэйн его поддержал. А Стебан хотел получить магический доступ в волшебный мир, который его дядя создал из самой кровавой, самой бездарной и самой бессмысленной войны недавних времен. Тэйн ел молча.

– Я почти закончил втулки и подшипники для вала, – наконец сказал он. – Завтра можем строить башню.

Тома что-то проворчал.

Тэйн пожал плечами. На настроение Томы невозможно было повлиять.

Он бросил взгляд на Рулу, в глазах которой все так же читалась немая просьба. Поднявшись, он взял кувшин с пивом, сломал печать и отхлебнул:

– За мельницу. – Он передал пиво Томе. – Стебан, пойдем принесем оставшуюся воду.

За время ужина поднялся легкий ветерок. Приятный и влажный, он предвещал дождь. В сторону гор по небу быстро ползли тучи, заслоняя звезды. Возможно, подумал Тэйн, погода даст Руле то, чего не мог обеспечить он.

– Мама с папой злятся друг на друга, да?

– Похоже на то.

– Из-за Коску?

– Да. – Путь от источника словно стал длиннее.

– Папа боится. Кайдаровцев, – разочарованно проговорил Стебан.

– Полагаю, на то есть причины.

Тэйн не встретил ни одного наемника барона. Не встретил он и никого из соседей. Никто не приходил к ним, и сам он не наносил никому визитов во время своих вылазок.

– Солдатам никогда не страшно.

– Неправда, Стебан, – усмехнулся Тэйн. – Солдатам всегда страшно. Но мы учимся преодолевать страх. Твоему папе не приходилось этому учиться, когда вы жили в городе, и теперь он пытается наверстать упущенное.

– Я бы показал этим кайдаровцам. Так же как и тому волку.

– Волк был только один, Стебан. Кайдаровцев много.

– Всего семеро. И ведьма.

– Семеро? И ведьма?

– Ну да. Торфин. Бодель. Гримнир. Олаг. Остальных не помню.

– А ведьма? Кто она?

Стебан ответил не сразу.

– Она велит им, что делать. Папа говорит, что с бароном было все хорошо, пока она не пришла в Башню.

– Вот как?

Еще один кусочек головоломки. Кто бы мог подумать, что этот спокойный зеленый край, столь малонаселенный, окажется настолько пугающим и загадочным?

Тэйн попытался вытянуть из Стебана хоть что-то еще, но про барона мальчик не сказал больше ни слова.

– Думаешь, папа трус, Тэйн?

– Нет. Он пришел в Земстви. Нужна немалая смелость, чтобы бросить все ради призрачной надежды на то, что где-то может оказаться лучшая жизнь.

Стебан остановился и уставился на него.

– Как ты? – сдавленно проговорил он.

– Да. Как я. Я долго об этом думал.

– О…

– Пожалуй, воды хватит. Давай вернемся в дом. – Он посмотрел на небо. – Собирается дождь, – сказал он, когда они пришли назад.

– Угу, – буркнул Тома. Он уже прикончил один кувшин и принялся за второй.

Тэйн едва заметно усмехнулся. Ясно было, что Клекла никуда сегодня не пойдет. Повернувшись, он улыбнулся Руле.

– Может, тебе лучше лечь здесь? – улыбнулась она в ответ. – Хлев протекает.

– Все в порядке. Я вчера утром заделал крышу.

– Ты вообще когда-нибудь спишь?

– Старые привычки тяжело умирают. Ладно, овцы напоены, пойду спать.

– Тэйн?

Он остановился в дверях.

– Спасибо.