Крепость во тьме

К этому времени город уже охватило волнение. Первые дикие слухи, опережавшие не столь быстроногую правду, перепрыгивали от дома к дому, словно языки пламени в сухом лесистом каньоне. Люди на улицах растерянно метались, понимая, что случилось плохое, но не вполне уверенные, что именно. Стали заметнее и Непобедимые, хотя вопросов они пока не задавали.

– Шадек, нам лучше оставить лошадей. С ними мы слишком бросаемся в глаза.

– Да, повелитель. – Эль-Сенусси вернулся в конюшню.

Самое подходящее место, чтобы оставить животных.

Пора было перебираться в заранее подготовленное их агентом Бассамом место. Возникла проблема с ранеными – они еще больше бросались в глаза, чем любые лошади. Напрашивалось прагматичное решение – прикончить самых тяжелых и спрятать тела вместе с телами Сиди и его телохранителей. Имела значение судьба лишь двоих человек – тех, чьи жизни Гарун не хотел терять впустую. И так уже слишком многие бессмысленно погибли в этой жестокой войне.

– Шадек, мы притворимся прокаженными. Замотаемся в лохмотья и пойдем группами по двое-трое. Все будут убираться с нашего пути и вряд ли станут присматриваться.

– Отличная мысль, повелитель.

Гарун пошел вместе с человеком по имени Хасан, получившим удар саблей в бедро.

– Нечистые! – завывал он. – Прокаженные! – Он наклонился к спутнику и негромко заметил: – А мне это начинает нравиться.

Взволнованные толпы разбегались, осыпая их проклятиями. Некоторые бормотали, что Ученик покровительствует чересчур многим и прокаженным не следует осквернять город Всевышнего. Какой-то чересчур смелый мальчишка швырнул в них комом земли. Гарун потряс узловатой палкой и неразборчиво завыл. Мальчишка поспешно сбежал.

– Неплохая забава, – рассмеялся Гарун.

– Ты когда-нибудь был знаком с прокаженным, повелитель?

– Нет, а что?

– Для них в том нет ничего забавного. Они гниют, воняют, у них отваливаются куски плоти, но они ничего не чувствуют. Любая невнимательность может стоить им смертельной раны. Такое случилось с моей сестрой.

– Ох… прости, Хасан.

Что он еще мог сказать?

Бассам, давний агент роялистов, приготовил им укрытие в погребе своего дома. То была хоть какая-то перемена в жизни бедного лавочника – он начал копать в день их прибытия, даже не пытаясь скрыть работу и хвастаясь, что у него будет лучший погреб в городе. Стены погреба он выложил обожженным на солнце кирпичом, а затем возвел поперечную стену, скрывавшую небольшую часть подвала. Как только выжившие заговорщики оказались там, он заделал кирпичами дыру, через которую они вошли.

– Я сделал запас воды и еды на месяц, повелитель. Никаких деликатесов, но продержаться сможете. Полагаю, больше всего вас будет беспокоить запах – людям наверняка станет интересно, не выливаю ли я чересчур много ночных горшков. Свежий воздух будет поступать через ту деревянную решетку. Сквозь нее видна улица, но постарайтесь, чтобы никто вас не заметил.

Бассам оставил незакрепленным один кирпич, который можно было вынуть, чтобы пообщаться, но в следующий раз он появился лишь через четыре дня.

– Они обыскали дом, – объявил он. – Как и все остальные дома. Эль-Мюрид издал указ, что никто не может войти в Аль-Ремиш или покинуть его, пока вас не схватят. Моваффак Хали вчера умер, но вашей заслуги в том нет – гангрена. На него напали солдаты Гильдии, когда он возвращался домой. Тот же отряд, который прикончил Карима и Бича Господнего несколько лет назад.

– Проклятый Браги, – пробормотал Гарун. – Кто разрешал ему покидать лагерь?

– Прошу прощения, повелитель, – заметил Белул. – Думаешь, ты можешь приказывать солдатам Гильдии? Учти, что у них на это свой взгляд.

– Я все понимаю, Белул. Но мне это не нравится.

– Есть еще кое-что, повелитель, – сказал Бассам. – Эль-Мюрид отменил запрет на шагунство и признался, что пытался завербовать шагунов с тех пор, как его Господь посетил Храмы. Сегодня через Аль-Ремиш прошло первое подразделение войска эль-Надима. Он послал туда всех, кто у него был. К счастью для нас.

– Принеси вина, – пробормотал эль-Сенусси. – Отпразднуем смерть Хали и помянем всех остальных.

– Вино запрещено, – возразил Бассам. – Я в точности следую законам Ученика.

– У тебя вообще нет чувства юмора?

– Возможно, тебе придется здесь на какое-то время остаться, повелитель, – продолжал Бассам, не обращая внимания на Шадека. – Эль-Мюрид дьявольски разозлен. Непобедимые бродят вокруг днем и ночью. Ты и ста футов не пройдешь без того, чтобы тебе не задали вопросов.

Во второй раз Бассам нанес им визит еще через три дня. Непобедимые обнаружили тело Сиди.

– Ученик зол, как никогда. Он обезумел от горя и ярости, повелитель. Кто-то шепнул нужные слова в нужные уши. Известие о планах мальчишки дошло до него в тот же день, когда были найдены трупы, и теперь он готов разнести весь город в поисках заговорщиков. Они уже поймали нескольких, пытавшихся сбежать, и Непобедимые выбивают из них показания. Ученик считает, будто они укрывают вас.

– Желаю им удачи. Надеюсь, он их всех повесит! – зловеще рассмеялся Гарун.