Крепость Тельцов

— Оставь! — скомандовал Меххем. Он был рядом с девушкой, острие ножа все также упиралось ей в бок, но взгляд приказчика был устремлен не за калитку даже, а куда-то далеко, за городскую стену, за дальние пределы Земли тельцов.

— Оставь все, уходим, — произнеся это, толстяк подтолкнул девушку к калитке. — В твоих интересах, красавица, двигаться быстро, и улыбаться широко. Мы твои друзья, запомни это, и ты в безопасности ровно до тех пор, пока мы остаемся твоими друзьями. Уяснила?

Найана молча кивнула.

— Отлично, — криво усмехнулся Меххем. — Тогда вперед, быстро! Ашшави, посмотри, нет ли кого на улице.

Осторожно отодвинув засов, Тей выглянул наружу. Он увидел лишь спины горожан, спешивших на шум к Цитадели. Секунда — и последний любопытствующий скрылся за углом.

— Свободно, — сказал Тей. — Теперь куда?

— Направо, к южным воротам, — ответил толстяк. — Надеюсь, туда еще не докатилось. Идем быстро, но не бежим, чтобы не привлекать внимание.

— Что не докатилось? — потребовал объяснений Ашшави, когда они прошли несколько дюжин шагов по Инжирной улице по направлению к городской стене. — Что вообще происходит?

— Это надо спросить у нашей чаровницы, — буркнул Меххем. — Эй, почтеннейшая, что случилось с твоим папашей? Его что, укусил бешеный бык?

— Это тебя укусила бешеная овца, — мрачно ответила Найана. — Пока именно ты ведешь себя как безумец.

— Я?! — вскричал толстяк. — А ты знаешь, что сегодня натворил проклятый Яссен? Велел загнать всех в храм, запереть ворота Цитадели, якобы для того, чтобы никто бесцельным блужданием не осквернил благочиния момента. А потом вместо проповеди обрушился с проклятиями на иноземцев. Ему-де было видение: сам Телец предупредил о готовящемся предательстве и повелел истребить всех чужаков в городе. Ты бы видела, красавица, как бесновались твои соплеменнички, слушая его. Когда стало ясно, к чему все идет, отец Хелоши показал мне тайный выход из Цитадели, и велел нам убираться, ибо не хочет отвечать перед Тельцом за то, что в его доме убили его же гостей. Он смотрел на меня волком, но клянусь, я до самой смерти буду благословлять этого человека. Если бы не он, меня давно прирезали бы как свинью…

— Вздор! — вспыхнула Найана. — Отец знает, что Ярмарка священна! Отец знает, что будет с городом, если соглядатаи донесут Сыну Тельца о притеснениях чужестранцам.

— Соглядатаи! — скривился Меххем. — Их перебили в укромном уголке, я видел трупы тельцов, когда пробирался к лазу в стене. Слышишь эти крики у Цитадели? Пусть пожрет меня Тень, если покойников сейчас не показывают горожанам и не обвиняют иноземцев в убийстве! А потом ту же сказку скормят Сыну Тельца, и он ее проглотит!

— Ты врешь! — взвизгнула Найана, отшатнувшись. — Врешь, сын овцы!!!

— Заткнись! — Меххем сделал движение от которого на боку ее треснуло платье и нож обагрился кровью.

— Не заставляй меня повторять, — зашипел Меххем. — Будешь паинькой — отпущу, когда окажемся в безопасности. А начнешь вякать — порежу на лоскуты. Поняла? Поняла?!!

— Перестань ее запугивать! — крикнул Тей. Поведение Меххема по отношению к девушке бесило его. — И убери нож!

— Еще ты меня учить будешь, безмозглый щенок! — гаркнул толстяк. — Пожалел эту корову? Выберемся — отдам ее тебе, сюсюкай, сколько влезет. А пока мы здесь, я буду поступать так, как мне нужно. И не смей тявкать, я твою шкуру спасаю!

Дальше двигались молча, лишь изредка обмениваясь злобными взглядами. Шум у Цитадели нарастал, становясь громче, отчетливей, набухая огромным, готовым в любую секунду прорваться гнойным фурункулом. Ритм набата все учащался, нагнетая напряжение, подвигая тех, кто его слышал на страшные дела, и вдруг — снова оборвался, и несколько мгновений над городом висела замогильная тишина, тотчас сметенная всеобщим яростным криком. Крик этот, подобно гигантскому аморфному существу, вдруг зажившему собственной жизнью, независимой от исторгнувших его глоток, пришел в движение, потек, побежал, покатился по улицам, круша и сметая все на своем пути, уничтожая всякую жизнь, отличную от той, что его породила. Казалось, сама Арисса взвилась на дыбы, и в буйном помешательстве громит и рвет на куски самою себя.

Со стороны ворот, к которым приближались беглецы, тоже донесся звук — пронзительный, выматывающий душу, воющий скрежет петель, и потом — гулкий удар сомкнувшихся створок.

— Опоздали! — простонал Меххем.

— Что же делать? — Тей вдруг обнаружил, что почти лишился голоса.

— Обратно! — скомандовал Меххем и, ухватив Найану за локоть, развернул ее и подтолкнул в спину. — Назад, бегом! Бегом!

— Теперь-то она нам зачем? — всплеснул руками Тей. — Зачем с ней возиться?