Крепость Орхус

С дальней, западной части порта, над шумной гаванью, понёсся громкий плач, следом вопль, резкий удар хлыста, ругань – Большой Театр, один из крупнейших рабских рынков Катхена. Как и говорила Анталия, он располагался в портовой части Топси. Суб повернулся в нужную сторону и…

-Ах ты дерьмоглот! – Взвыл бородатый, по пояс раздетый матрос. Низкорослого мужика в плаще он не заметил и пошёл с корзиной каких-то мелких фруктов, едва его не затоптав. Вовремя увидел, остановился, что бы пропустить. И поскользнулся. Корзина выпала, фрукты покатились по мостовой и половину рассыпавшихся товаров тут же затоптали занятые работой люди. Вторая половина пропала – люди наклонились, шнурки, видимо, завязать, хотя ни у кого шнурков что-то и нет…, в общем, когда они выпрямились, на мостовой уже ничего не было. У бородача в корзине осталось меньше половины. Он в неё глянул и снова взвыл. – Тварь!

Суб не остановился, пошёл дальше.

-А ну стой! – Рыкнул здоровяк, габаритом человека на четыре таких как Суб. Громадная лапа потянулась, ухватила плащ за шкирку и…, здоровяк, тупо моргая, уставился на пустой плащ в своей руке. Щуплый мужик в непонятных одеждах шёл дальше, как ни в чём не бывало. – Стой!

И бросился за ним, намереваясь преподать урок, напыщенному карлику. Догнал в два прыжка, за плечо его ухватил, занёс кулак для удара в нос и…

-Чего такое? – Стражник подошёл, на бородача глянул. Ногой подбородок толкнул. – Ты убил его чтоль? – Стоявший рядом низкорослый парень в чудаковатой маске на лице, никак не отреагировал. Глаза мутные, белесые – видать, Белая болезнь, что глаза слепит, порчей наведённая, не иначе. – Так ты ж его вроде просто толкнул…

Суб не отреагировал, просто смотрел на стражника. Что будет дальше? Ему, в основном, было любопытно. Но и просто бежать, тоже нельзя. У него дело в этом городе – начинать войну со всей его стражей, нельзя, но и в местные темницы ему идти резона нет. А бородач…, он толкнул и дважды ударил. Со стороны удары таковыми не выглядели. Для стражника, он толкнул обидчика, а тот не отстал – очень здоровый, а его оппонент, он же маленький, не очень сильный. Вот, пришлось ещё раз толкать, пока бородач не упал. Только, почему-то, второй и третий раз, толкал ладонью со странно скрюченными пальцами. И теперь у бородача на груди, в районе сердца, синяк непонятный…, ну разве может от толчка человек умереть? Несчастный случай на лицо.

-Головой видать о мостовую, череп и поломался. – Пробасил стражник и снова посмотрел на убийцу. – А мне теперь к кораблю его тащить, да?

Суб бросил стражнику монету. Тот поймал на лету, автоматическим, годами тяжкой службы отработанным, жестом. Глянул, чего поймал. Золотой. Письмена непонятные. Будто печать имперская, только она не имперская – «Звёздная Федерация. 54789». Хм, непонятно чего эти письмена значат. На зуб попробовал, вдруг медяк, какой или позолота простая. Да нет, вроде чистое золото. Стражник взвесил монету на ладони, губами пожевал. На труп глянул.

-Здоровый он, одному то мне и не отнесть его.

Незнакомец кинул ещё один золотой. Стражник глянул на гравировку «Саб, благословенный король Тарус». Во, эти буквы он знал. Это чеканка столетней давности, тогда в Сабасе хорошие монеты делали. Золотой с профилем Таруса, до сих пор ценится как два с половиной имперских. Стражник кивнул и доверительно сообщил.

-Ты это, господарь милостивый, вон корабль его. – Стражник показал на почти невидимую отсюда низкую галеру. – Матрос он там. Друзья у него лихие. Ты пойди давай куда шёл, да вот плащ надень опять. Лихие очень, искать обязательно станут.

Суб принял плащ, поднятый и переданный ему стражником, развернулся, продолжив свой путь.

Вскоре мостовая стала попросторнее. Тут тюков уже нет. И корабли стоят иного рода. Нет тяжёлых галер, изящных фрегатов, пузатых посудин способных везти в трюмах тонны товара. Только мрачные, высокие корабли, от коих смердило, чем попало, но, преимущественно, человеческими испражнениями. Видать, потому они и не оставались в самой гавани. Как только разгружались, отплывали в море и стояли там на якорях. Засим стража следила внимательно – их тут и было куда больше, чем в остальных частях порта и даже больше чем в самом городе. Оно и понятно. Тут торговали не безобидными финиками. На большом помосте, крикливый торговец, объявлял новые лоты и шумная разношёрстная толпа, громкими выкриками, предлагала цену. Лоты мрачно сверкали глазами, плакали, стенали или обречённо, в полном молчании, ждали своей участи. Грязные, худые, толстые, красивые, уродливые, старые и молодые, одетые в рваньё и относительно чистые одежды, разных культур – тут продавали людей, с двух континентов сразу.

За помостом, располагались самые натуральные загоны. Металлический частокол из заострённых жердей и калитки с шипами – вот такие загончики для людей, ожидающих продажи в рабство. Все переполнены. Часть товара даже приходилось держать за пределами загонов, под охраной.