— С сиськами? — спрашивает оберштурман с надеждой в голосе. Не хочу его разочаровывать и потому лишь киваю. По мне, пусть он думает, что хочет. Также и то, что у меня в голове нет никаких мыслей, кроме сисек и кисок…
— Надо смотреть за этими парнями с верфи, чтобы не подставляли спины друг другу, — произносит он так громко, что некоторые серебрянопогонники наверняка могут это услышать.
Ненависть людей к серебряникам велика. Обербаурат Кляйне, находящийся тоже на борту, должно быть особенно отличился на верфи.
— Лучше бы их за борт свесить вместо кранцев. Крупнейшие трепачи — сейчас ничего собой не представляют кроме трясущихся от страха задниц! Повезло нам…
Уже перед последним предложением я отмахиваюсь от оберштурмана как от мухи и присаживаюсь на свой ящик.
— Ладно, теперь они ведут себя более-менее нормально. Валяются там как подкошенные пулеметной очередью, — слышу снова.
Выуживаю из кармана ручку и бумагу, чтобы сделать несколько заметок. Инжмех недовольно хрюкает на человека, который хочет пройти из кормы вперед. Когда плыли под РДП, то инженер получал тщательные доклады от проходящих через центральный пост. Управление ходом лодки под РДП — довольно сложное занятие. Нельзя допускать того, чтобы перископ заливался волной. В темноте, там, наверху, и без того не так много можно чего увидеть, а когда еще и перископ постоянно заливается водой, совсем горе… Знание того, что мы почти вслепую топаем через море, может быть смешно уже само по себе. А если еще представить себе, что мы других не видим и, конечно, не можем услышать, но нас и видно и слышно — то полный абсурд! Правда для нас, каждый момент этой шутки может закончиться смертельным исходом. Каждый раз, когда звучит команда: «Дизель стоп! Слушать в отсеках!», она пугает меня очередной болью в ушах — и, тем не менее, воспринимаю команду как спасение, потому что могу своими, страдающими от изменения давления, болящими ушами, долго, по крайней мере пока дизель снова не включится, вслушиваться в звуки за бортом.
Если бы меня кто-то спросил, как мне нравится плавать таким образом, я бы ответил «у меня на душе кошки скребут!». Раньше мне было действительно плохо. В любой момент на нас могли напасть. Но когда наверху вахту на мостике несут ответственные и знающие свое дело люди, то на долгие часы забываешь о грозящей опасности. Идем на дизеле левого борта. Правый дизель полностью готов для зарядки. Если бы оба дизеля работали на винт и при этом работали на зарядку, то процесс зарядки слишком бы затянулся. При быстрой загрузке — как сейчас, — разряженным батареям требуется около шести часов на полную зарядку. Дизель гребного винта производит медленное движение. Это дает нам скорость всего семь миль в час. Быстрее идти не рекомендуется, в любом случае, потому что тогда не будет возможности идти под выдвинутым перископом из-за его резких колебаний. Перископ — чертовски длинная штуковина: от киля до головки с оптикой около пятнадцати метров. А его длина над мостиком составляет, в разложенном состоянии, еще 4,7 метра! К счастью, я все же достаточно интенсивно вслушивался в происходящее вокруг, чтобы достаточно узнать и о нежелательных, угрожающих человеку побочных эффектах от движения под шноркелем.
Так я узнал, что в верхней части шахты перископа, при нашем положении подводного плавания, возникает сильное напряжение на продольный изгиб. При большой скорости, кроме того, поплавковый клапан шноркеля подвергается сильной нагрузке, и опасности связанные с рассеканием волны становятся еще больше: Не только такая, что дизель вдруг высосет весь воздух из лодки, но и та, когда при внезапном зарытии шноркеля лодки в волну давление воды в выхлопных газопроводах станет таким сильным, что вода хлынет через них. В шахте шноркеля спрятан не только воздухоподводящий канал, но и выхлопной газопровод. Выпускное отверстие расположено примерно на полтора метра ниже впускного отверстия приточного воздуха, с тем, чтобы подводники в лодке не расходовали воздух для дыхания и воздух для двигателей; Но при резком погружении в волну полтора метра это не играет никакой роли, а блевать хочется… На самом полном ходу такого не возникает. При таком способе передвижения требуется действовать с максимальной осторожностью и не слишком рисковать. «Лодка пройдет как по яйцам, ни одного не раздавит» рассказывал мне в Бресте какой-то инжмех, знавший это. Если бы только не этот проклятый шум! Сколько миль мы собственно должны его слушать, двигаясь под РДП? Это нужно выяснить у инжмеха. Но судя по его виду, у него сейчас не то настроение, чтобы болтать со мной.