Крепость

Больше всего Эссену сейчас хотелось идти на помощь своим избиваемым кораблям, но он также понимал, что, пока «Рюрик» добивает японский крейсер, транспорты успеют сбежать. В океане следов нет, им достаточно сменить курс – и найти их, скорее всего, не удастся. Ох, как же жалел сейчас Эссен, что в трюме «Херсона» не нашлось этой новомодной игрушки под названием самолет. Да, летающие этажерки выглядели смешно и ненадежно, но сейчас очень пригодились бы в качестве средства разведки. Или вон и в Германии, и в России уже давным-давно придумали, как искать чужие корабли с помощью радиолуча, и что же? Как не было доведенных до ума образцов, так и нет…

Вот и приходилось «Рюрику» вместо того, чтобы помочь вспомогательным крейсерам, идти на перехват транспортов. Потопление чуть ли не антикварного, но все же крейсера красиво звучит в победных реляциях, но перехват транспортов с грузами все же важнее. Особенно если учесть, что груз наверняка очень важен, иначе вряд ли послали бы его под охраной боевого корабля. И он успел, причем в горячке боя сражающиеся даже не обратили внимания на мелькнувший на самом горизонте дым. Не такой и густой, кстати, кочегары на «Рюрике» были отменные.

Зато капитаны грузовых судов, обнаружив перед носом огромный корабль с одним видом внушающими уважение орудиями, предпочли не играть в героев. Попытайся они уйти, бросившись в разные стороны, шанс был – пока «Рюрик» будет топить одного, второй, может быть, и сумел бы оторваться. Однако боевой дух гражданских самураев оказался явно не на высоте, поэтому и машины транспорты застопорили, и призовые партии на борт приняли без звука. А еще через несколько минут их командирам стала ясна причина их сговорчивости – один из транспортов был загружен боеприпасами – от сравнительно легких снарядов к полевым орудиям до одиннадцатидюймовых «чемоданов» для осадных мортир. Тех самых, которые в прошлый раз пустили на дно стоящие в гавани Порт-Артура боевые корабли.

В принципе это объясняло сговорчивость капитана транспорта – ему, видимо, не слишком хотелось разлетаться на атомы вместе со своим кораблем, и тот факт, что он даже не успеет ничего почувствовать, выглядел слабым утешением. Второй транспорт, загруженный не столь взрывоопасно, всего-то восемь стодвадцатимиллиметровых гаубиц немецкого производства, правда со снарядами, а также несколько тысяч винтовок и патроны к ним, также не стал выказывать лишнее рвение и спустил флаг по первому требованию.

Пока русские загоняли пленных японцев в трюм – после случившейся накануне бойни доверять им никто не собирался, и зря рисковать своими шкурами тоже, – «Рюрик» был вынужден находиться рядом. Однако, как только контроль над трофейными кораблями был установлен, он полным ходом устремился в ту сторону, откуда все еще доносился ослабленный расстоянием гром орудий. И это поставило крест на честолюбивых мыслях Ямая, которому так и не суждено было стать адмиралом. Его будущее разбилось о русскую сталь.

«Акицусима», поврежденная, дающая сейчас не более двенадцати узлов и все еще оставляющая густой дымный след от не потушенных до конца пожаров, флагману Балтийского флота и в лучшие-то времена противником не была. Обнаружив перед собой идущую на всех парах броненосную смерть, Ямая еще попытался сопротивляться, развернувшись к «Рюрику» правым бортом, однако все это было не более чем трепыханием мышки в лапах кота. Эссен не боялся ни моря, ни бога, ни даже начальства, и уж тем более не могли его остановить слабосильные японские орудия. Залп из восьмидюймовок с десяти кабельтовых, на которые он подошел, разнес японскому кораблю половину борта и выбил три орудия из четырех.

После второго залпа на «Акицусиме» взорвался заряженный минный аппарат. Четырнадцатидюймовая самодвижущаяся мина была к началу войны архаизмом, однако для покалеченного корабля хватило и ее. От взрыва треснул киль, и на глазах у русских моряков японский крейсер вдруг изогнулся, словно был сделан из каучука. Нос и корма задрались вверх, а центр корабля начал оседать. Стальные листы бортов рвались, словно сделанные из бумаги. Потом обе части крейсера встали практически вертикально, а затем словно провалились под воду. Все это действо, от первого залпа «Рюрика» до появления огромного водоворота на месте гибели «Акицусимы», заняло не более трех минут. Спасенных с японского крейсера не было.

Борт крейсера «Рюрик», два часа спустя

– …Я еще понимаю этих мальчишек, но вы-то, вы, Стюарт, куда смотрели? Лавры Нельсона покоя не дают? Так успокойтесь, такими темпами вы тоже станете одноглазым, и намного быстрее, чем вам того хочется!